Папа держался с достоинством:

– Не учи меня.

– Хорошо, – усмехнулся Роман. – Но ты тоже учти: назад дороги не будет, поэтому в будущем не упрекай меня.

Даниил Олегович выскочил в приемную, пригласил юриста, чтоб тот проверил составленные сыном документы, подписал. Юрист побежал по своим делам, а Даниил Олегович задержался:

– Деньги когда будут?

– Завтра к вечеру.

– В таком случае, – он суетливо схватил бумаги со стола и потряс ими, – завтра и получишь свою часть.

– Как скажешь, – не забеспокоился Роман. – Пока это всего лишь бумажки, они не оформлены должным образом, так что ты можешь уничтожить их, если пожелаешь.

Бросая в кейс бумаги, Даниил Олегович с нарочитым восхищением, которое вовсе не соответствовало истинным чувствам, произнес:

– Молодец, сынок. Ты настоящая акула капитализма, зубастый.

– Весь в тебя, – парировал Роман.

– Папу родного съел с потрохами.

– Ой, не надо про еду, – поморщился тот.

Даниил Олегович не попрощался, выбежал от сына, по дороге к автомобилю цедил сквозь зубы:

– Ничего, я-то поднимусь. Мне это – раз плюнуть. Я-то поднимусь, и тогда посмотрим, кто будет шашкой махать.

Кого не жаждал увидеть в офисе, так это людей Щеглова. Даниил Олегович соорудил кислую мину, вернее, она сама прилипла к физиономии, нехотя пригласил троицу в кабинет, сел за стол и поднял брови, мол, с чем пожаловали, господа дармоеды? Тимофей легонько подтолкнул Кристину, она поняла намек: мадама, работай языком. Заметив неадекватное поведение хозяина этого кабинета, Кристина заговорила почти ласково:

– Даниил Олегович, вам звонили похитители?

– Вы разве не знаете? – Теперь он обдал ее и свиту из двух «мальчиков» холодом. – Насколько мне не изменяет память, домашний и мобильный телефоны прослушиваются.

– А другим способом похитители не давали знать о себе? – сообразила спросить она.

– Другим?.. – Он выпятил нижнюю губу, будто припоминал. – Нет, как будто.

– Ваш ответ неуверенный, – сказала проницательная Кристина. – Вы ничего не скрываете от нас?

– Нет, – изобразил он честность на лице.

– Странно, – озадачилась она не столько его ответом, сколько им самим. Точно, какой-то не такой Даниил Олегович, вроде бы взъерошенный, вместе с тем подозрительно спокойный. – Прошло столько времени, а они до сих пор не выдвинули условия?

– Не выдвинули, – поспешно сказал он. – Будем ждать?

И замер. Странные существа женщины: одна может возносить до небес очарованием и любовью, другая парализует волю энергетическим потоком из крокодильих глаз, как Мокрицкая. Даниилу Олеговичу удалось выдержать ее взгляд, не мигая, но напряженно, чувствуя, как зажались мышцы лица в районе губ и подбородка.

– Будем, – сказала Кристина, попрощалась.

Не только она заметила неестественное поведение Даниила Олеговича, наблюдательным оказался и Зураб:

– Его как током ударило.

– Нервы у папы Жало сдают, – подытожил Тимофей. – Или он хитрит с нами. Кристина, чего молчишь? Тебе не кажется, что ситуация выходит из-под контроля?

– Не знаю, Тима, не знаю, – проговорила она, шагая по коридору. Былого куража как не бывало, она повесила нос, наверняка и лапки сложила. – Ни черта не вяжется, все валится, мы как слепые котята тычемся носами без толку…

– Ты еще зареви, зареви, – проворчал он. – Я хохотать буду до завтрашнего утра.

– По-твоему, я даже плакать не умею? – приостановилась она, готовясь оскорбиться.

– Может, и умеешь, но не будешь, – миролюбиво улыбнулся Тимофей, открыл входную дверь. – Прошу.

– Правильно, не буду, – в ответ одарила его улыбкой Кристина, перешагивая порог владений папы Жало.

А погода испортилась, дождь закапал крупными каплями, быстро набирая темп, к машине пришлось бежать, чтоб не намокнуть.

– Давно дождя не было! – возмутился Зураб, будто кто-то из присутствующих приказал ангелам на небе открыть краны. – Это не июнь! Это октябрь!

– Кристина, я серьезно. – Тимофей на самом деле заговорил без обычной шутливости. – Давай двинем к Щеглову. У нас одна существенная зацепка – Эдгар, но и она может провалиться. После сегодняшнего посещения папы Жало я не могу не согласиться с Зурабом – всех пора брать под контроль.

– Поехали, – безнадежно махнула она рукой.