— Хочется, — ответила она, стараясь не думать о том, ее желает Коста или просто женщину, носящую его фамилию.

В конце концов, Мей ощущала весь восторг их объятий, и этого было достаточно. Тем более что они с Костой вместе создавали чувственное чудо, насквозь пронизанное изысканными ощущениями и ведущее к обоюдному экстазу.

Желание пылало в них обоих, дикое, гипнотическое и древнее как сама жизнь. Оно пожирало и опустошало их…

Позже Коста и Мей приняли душ, набросили удобную домашнюю одежду и спустились вниз. Поужинать они предпочли в маленьком дворике, соседствовавшем с бассейном. Время от времени Коста угощал жену со своей вилки. Потом Мей точно так же кормила его. Они пили отличное белое вино, ели свежий хлеб с хрустящей корочкой и наблюдали, как солнце медленно опускается за деревья.

За ужином они обсуждали прошедший день, и Мей невзначай упомянула Франческу. Это обстоятельство оказалось почти кощунственным и едва не погубило прекрасный вечер.

Незаметно спустились сумерки. В саду зажглись фонари. Их мягкое сияние осветило зелень и отбросило тени на траву. Вокруг ламп закружили мотыльки, очарованные ярким светом.

Когда окончательно стемнело, супруги собрали посуду и отнесли на кухню.

— Устала? — спросил Коста.

— Немного, — честно ответила Мей.

Муж поцеловал ее в висок, затем повернулся к щитку и включил охранную сигнализацию. Взявшись за руки, они поднялись в спальню. Там Коста раздел жену, потом сбросил одежду сам. Они легли в постель и прижались друг к другу.

Мей уснула через минуту. Коста лежал, задумчиво глядя в темноту, непроизвольно прислушиваясь к ритму сердца Мей, бьющегося под его ладонью, и вдыхая аромат ее кожи и свежевымытых волос.

Мей шевельнулась, придвигаясь поближе, ее рука, лежавшая на животе Косты, переместилась на его бедро. Но все это Мей проделала во сне, потому что ее дыхание осталось ровным.

Коста повернул голову, чтобы легонько коснуться губами лба Мей, и улыбнулся, когда та издала во сне тихий невнятный звук.

Независимая, жуткая индивидуалистка, подумал он, засыпая. И одновременно щедрая и страстная любовница, которой так же нравятся постельные игры, как и мне самому. Моя жена…

День начался плохо. Позвонила мать Элли, чтобы сообщить, что та попала в больницу с острым приступом язвенной болезни и, скорее всего, не сможет выйти на работу недели две-три.

Мей очень расстроилась, потому что Элли прежде всего была ее подругой, а уж потом помощницей в бутике. Она отослала в больницу посыльного с цветами, а на конец дня запланировала личное посещение. Потом начала звонить известным ей женщинам, которые могли бы временно принять на себя обязанности Элли.

Первая из них оказалась в отъезде, второй не позволяли семейные обстоятельства. Третья не подходила к телефону. Потерпев, таким образом, неудачу, Мей решила позже позвонить из бутика своей матери и попросить, чтобы та заменила ее хотя бы на время обеденного перерыва.

Завтрак снова получился скомканным. Мей успела лишь проглотить печенье и запить его стаканом апельсинового сока.

— Ради Бога, сядь, — недовольно велел Коста, когда она схватила сумочку, готовясь убежать. Не ограничившись словами, он взял Мей за руку и силой опустил на ближайший стул. Затем придвинул к жене тарелку с сандвичами. — Поешь!

Мей взглянула на него с досадой.

— Не могу. Я опоздаю.

— И что с того? Ну, приедешь на пять минут позже — большая беда! С тем же успехом ты могла бы застрять в транспортной пробке.

— Послушай, ты обращаешься со мной как с ребенком!

— Не тяни время, — невозмутимо ответил Коста.

Мей действительно была голодна, а до обеденного перерыва ждать пришлось бы долго. Поэтому она с удовольствием съела два сандвича и выпила чашку превосходного кофе.

— Доволен?

Муж ответил ей хмурым взглядом.

— Спасибо за одолжение.

Мей вынула из сумочки ключи от "форда".

— У тебя, разумеется, никогда не бывает непредвиденных обстоятельств, которые пускают все планы под откос.

— Почему же, иногда происходит и такое.

— Врешь, ты всегда имеешь запасной вариант, причем на все случаи жизни, — сухо произнесла Мей.

— Пару минут назад тебе не терпелось убежать, — насмешливо заметил Коста. — А сейчас захотелось поспорить?