— Пегги Энн Гарнер, — Зоэ читала имена вслух, — играет твою роль.

Посмотрев фильм двадцать минут, Каро затрясла головой. Пегги Энн Гарнер была лучшим ребенком-актером, какого только можно увидеть на экране. Никто не мог стать Френси после нее. Каро не хотела даже пытаться.

Фильм закончился. Обе, и Зоэ и Каро, плакали. Зажегся свет, и Зоэ промокнула последнюю слезинку:

— Нет, Френси ты не потянешь, — сказала она Каро, — это надо признать. Но я подыщу для тебя что-нибудь другое.

Рик из “Коламбии” откликнулся на ее просьбу и прислал ей предварительный вариант режиссерского сценария сериала, причем не преминул отметить, что отчаянно рискует. Она всю ночь читала его, а на рассвете разбудила Каро.

— Они варвары. Они убили великолепный сюжет. Выкорчевали дерево и насадили вместо него сентиментальных цветочков. А Френси там ужасна — слащава, как сахарный леденец. Тебе это не годится — погубит тебе творческую карьеру. Однако, — она многообещающе улыбнулась, — для тебя я нашла отличный персонаж.

— Это кто?

— Соседская девчушка Флосси Гэддис.

— Флосси? Но ведь ей всего четыре года, и она там умирает.

— В этом сценарии она не умирает. Ей там одиннадцать, и она лучшая подружка Френси. Я подумаю, как организовать тебе встречу с режиссером по кастингу.

Опять же пришлось прибегнуть к помощи Рика, пообедать с ним и провести у него дома весь вечер допоздна. Но зато просмотр был назначен на ближайшую среду.

Зоэ обычно не прибегала к убийственным эффектам и держалась тактично средней линии, но в данном случае решила сделать исключение.

Навестила костюмерную и взяла там старомодное платьице, фартук и высокие ботинки на пуговицах.

Не отпустила Каро в школу. Вместо этого отвезла ее в салон Элизабет Арден в Беверли-Хиллз и показала Роберто, лучшему мастеру Голливуда, фотографию из этой книги.

— Сделай ее такой же.

Продюсер и режиссер по кастингу прервались на короткий отдых, когда в студии появилась Каро. Едва она встала на пороге в своем старомодном наряде и с соответствующей тому времени прической, все взгляды устремились на нее. Каро присела в легком реверансе.

Она получила роль, даже не открыв рот.

— Что ж, нам надо позвонить твоему отцу, — сказала Зоэ за неделю до начала съемок.

Каро посмотрела на мать, а та — на дочь.

— Позвони ты, — предложила Зоэ.

— Лучше ты, — сказала Каро. Позвонили обе. Бартон не обрадовался новостям.

— Почему ты не сообщила мне раньше? — спросил он раздраженно. — Тебе следовало бы поставить меня в известность заблаговременно.

— Честное слово, я до последнего момента не верила, что Каро дадут эту роль, — оправдывалась Зоэ, одновременно лукаво подмигивая дочери. — Было столько проб и претенденток!

Я не хотела забивать тебе голову этим вздором. Здесь у нас дела делаются так, что можно свихнуться в любой момент.

— Как я понял, ты продержала меня в неведении именно до последнего момента, когда мое вмешательство уже бесполезно, — съязвил Бартон и потребовал передать трубку Каро.

Потом эстафету перехватила Зоэ:

— Если ты волнуешься о ее заработке, то деньги будут откладываться на специальный счет в фонд ее будущего образования.

Зоэ парировала все его юридически-финансовые уколы.

— Передай еще раз трубку Каро, — снова попросил Бартон.

Он услышал дыхание дочери за несколько тысяч миль.

— Ты правда хочешь сняться в этом фильме? — спросил он.

— Да, папочка, очень!

— А ты не соскучишься по школе и по своим друзьям?

— Нет.

— Тебе будет трудно заучить роль, если в ней много текста.

— Я смогу.

— Ну что ж… — Казалось, Бартон лишился всех аргументов против. — Надеюсь, ты и твоя мать знаете, что делаете. — Он вздохнул. — Наверное, я должен радоваться и даже гордиться… Раз моя дочь попала в телевизор.

— Спасибо тебе, папа. Я люблю тебя.

Если б Бартон увидел, какая очаровательная улыбка расцвела на ее личике. Повесив трубку, она посмотрела на мать.

— Есть старая пословица, моя дорогая, — сказала Зоэ. — Легче извиниться за содеянное, чем добиваться разрешения. Запомни это.

Выход в эфир сериала “Дерево, выросшее в Бруклине” был намечен на начало сентября.

— Это убийственное время, — заявила Зоэ. Водрузив на нос очки для чтения, она внимательно изучила программы всех телеканалов. — От конкуренции не продохнуть. Мы можем рассчитывать только на женскую аудиторию. Дамы устали от этой белиберды, от которой уже тошнит, и если они влипнут в нашу милую семейную драму, то засядут в ней накрепко.