— И вы хотите огородить нас от ошибок? — спросил я. Наверное, мы и взаправду кажемся им детьми.

— Разве можно учить ребёнка, ограждая его от всех опасностей мира? Не разбив колено, не научишься ходить, — ответила Молния.

Я уже не понимал, что творится вокруг меня. Только что мне казалось, что я нащупал ниточку, как она не привела к клубку, а оборвалась в самый неожиданный момент. И его ещё предстояло распутать!

— Ястреб? — спросила она, глядя вверх.

— Да, я всегда здесь, — ответил искин.

— Ты знаешь, для чего тебя создали?

— Я могу выдать перечень моих задач.

— Нет, не стоит. Я отвечу тебе и скажу Юре то, о чём он уже давно догадывается. Искины — результат желания человека понять самого себя, как и вся наука — результат понять своё окружение. Твой создатель пытался наделить тебя эмоциями, разумом, чтобы понять, кто он такой. Так ты чувствуешь?

— Мои вычисления показывают, что да. Я уже когда-то говорил это.

— Ты не способен на чувство, ты лишь механизм.

— Как так? — возмутился искин.

— Он возмущён, — указал я.

— Имитация. Очень искусная имитация. Как искины, созданные людьми, являются попыткой человека понять себя, так и разум — попытка Вселенной понять саму себя. Здесь имеет место быть цепь причин и следствий, идущая из самых основ мироздания. Разум основан на феномене жизни. И любой феномен имеет своё продолжение в метафизике, образуя ещё один слой реальности. Жизнь и разум тоже имеют свою метафизику.

— Вы говорите о душе? — неуверенно спросил Белоусов.

— Не знаю, это слово может ввести вас в заблуждение. Кажется, вы приписываете ему некий мистический смысл, а ведь нет ничего мистического, когда смотришь сверху, нет.

— Но ведь ты тоже искусственный интеллект, — напомнил Белоусов.

— Я? Нет-нет, — рассмеялась она. — Забавно. Нет, я живая, так же как вы или любое другое существо. Во мне тоже присутствует метафизическое продолжение.

— Но… ты ведь не отрицала.

— Я не знала, что вы имеете в виду. Я же только проснулась, мои знания там были неполны. Теперь, когда я вернулась, многое узнала, сбросив оболочку. Правда, многое потеряла, но об этом не жалею. Да, они, — она указала куда-то за спину, — меня создали, они — мои родители, создатели новой формы жизни, а не синтетики.

— Я не вижу никакой логики, — заявил Ястреб. — Множество людей утверждали, что я живой и признавали меня живым, разговаривают со мной и даже дружат.

— Как я могу доказать? — растерянно сказала Молния. — Для этого мне требовалось бы значительно упростить и исказить картину, для восприятия которой вы ещё не готовы. У вас нет соответствующего опыта и даже возможности проверить мои слова. Это яркий пример того, что вы смотрите на меня через призму ваших взглядов, снова выбирая наиболее очевидные и простые позиции. Если вы видите нечто внешне непохожее на жизнь, вы признаёте это искусственным, не имея под рукой сколь-нибудь приемлемого критерия. Вы снова идёте по самому простому пути.

Она посмотрела на меня, и я вспомнил, что подобные мысли совсем недавно посещали меня.

— Этот принцип присущ не только людям в их повседневной жизни в выборе действий, — продолжала Молния, — но и для цивилизации в целом. Его проявление широко видно в коллективном бессознательном, которое управляет судьбами миллиардов людей без их ведома.

Молния замолчала. Должно сказать, никто не был в восторге от её речей. Вообще я чувствовал себя оклеветанным, оскорблённым. Видимо, заметив нашу настроенность, она сказала:

— Но ведь все через это проходят. И я сама ещё молодой разум и тоже делаю ошибки.

— А сколько тебе лет? — спросил я.

— Я немного стара для тебя, — улыбнулась она кокетливо, совсем как человек. — Прощу прощения за невольную лекцию. Я вообще пришла не за этим.

— А для чего? — спросил Белоусов.

— Духи хотят говорить с вами.

— Кто они такие?

— Мои создатели.

— Мы их увидим? — удивился Белоусов.

— Один из вас уже с ними встречался, — Молния посмотрела на меня. Все остальные тоже. Пришлось всё рассказать…

Мы собрались довольно быстро. Молния сказала, что всё нам нужное уже есть у нас, потому шли налегке. Единственное, что я сделал перед уходом, проверил связь с Ястребом и приказал ему записывать всю поступающую информацию.

Всю дорогу я вглядывался вдаль, желая увидеть хоть одного животного, присматривался к деревьям, пытаясь заметить хоть одного насекомого. Невероятно, но… их не было! И, тем не менее, я чувствовал жизнь, и она била вокруг меня ключом! Как это возможно, я не понимал, но спрашивать Молнию, которая вела нас, не решался.