Да где же, черт возьми, этот долбаный автобус? Что-то запаздывает… А давно уж должен быть… Ага! Вот он!

Подняв тучу пыли и прогнав с площади роющихся там кур, автобус — видавший виды «ЛиАЗ», какие в более приличных населенных пунктах, верно, остались только в музеях, — остановился прямо напротив почты, выпустив из своего прожаренного, словно печка, нутра вялых, как мухи, пассажиров, большей частью поселковых теток с кошелками, в которых виднелись немудреные городские гостинцы типа вареных колбас и французских булок. Вот еще одна тетка вылезла… еще…

— Михална, в больницу ездила?

— Дак, туда…

— Чего говорят-то?

— Дак, что они скажут? Деньги только зря прокатала.

Еще тетки… Вот какой-то дед. Девчонки… А где же, интересно, Макс? Ага… Вот он!

Светлоглазый лохматый подросток в белых — пижон! — шортах и клетчатой красно-желтой рубахе выбрался из автобуса одним из последних, взлохмаченный, распаренный, краснощекий…

— Максим!

— А? — парнишка на ходу оглянулся. — Здрасьте, дядя Миша.

— Привет, привет… — Ратников нехорошо прищурился. — Разговор есть, Макс. Я поначалу хотел сразу в милицию заявить, да подумал… может, так разберемся?

— Разберемся? — мальчишка непонимающе моргнул. — В чем?

— У меня из магазина партия браслетов пропала… Желтенькие такие, янтарные, в виде змейки. Я у Лерки Размятниковой увидел, спросил — она божится, что ты подарил. Так?

— Так, — подросток сглотнул слюну и остановился. — Я подарил, не врет Лерка. Но… я не вор, дядя Миша! Честное слово — не вор! Я их нашел, эти чертовы браслеты, у Танаева озера нашел, хотите, так завтра же покажу — где… Так это у вас их украли? Но там немного было — всего три — валялись себе в траве, я случайно наткнулся… Нет, если б их больше было… или — в коробке… я бы… я бы сразу взрослым сказал… А так…

Глаза у парня казались честными-честными, Максик даже чуть заикаться от волнения начал, тянуть гласные — «за-автра», «ска-азал».

Ну, завтра, так завтра — так и уговорились встретиться, на повертке к Танаеву. Договорившись с мальчишкой, Ратников обошел автобус и, насвистывая, зашагал к стоявшему за углом «УАЗику»… где нос к носу столкнулся с участковым.

— Привет, Димыч? Почто опять в наши края? Что, Лерка отыскалась?

— Да не отыскалась, — милиционер достал сигаретную пачку и закурил, нервно поглядывая на автобус. — Как бы раньше времени не ушел…

Михаил улыбнулся:

— Да кури, кури — успеешь. Что Карякин, так все и играет в молчанку?

— Карякин? — Димыч довольно выпустил в воздух дым — попытался по-пижонски, кольцами, да не получилось, видать, опыта не хватало. — Ты не поверишь — признался!

— Да ты что? — Ратников удивленно хлопнул себя ладонями по коленкам. — Значит, что же, выходит, он ее и…

— Не, — стряхнув пепел в траву, участковый помотал головой. — В убийстве он не признался… Ну, разве что — в неосторожном, так ведь опять — трупа нет. Озеро все переглядели, тем более — мелко там. Сказал да, было дело — увидел, как Лерка в машину к Эдику Узбеку садилась, так решил — за ними, как он выразился, «слегка проучить». И ладно бы, сказал, хоть бы кто из своих, деревенских, Лерку эту увез, а то — Узбек! Непорядок! Короче, те — на Танаево и он, на своем «Урале» — за ними, этак, не торопясь — чего их там искать-то? Издалека видны, еще больше — слышны — музыка-то на весь лес грохотала. В общем, выскочил Карякин из машины, монтировочку прихватил… а Эдик уже девчонку на капот посадил, юбку с нее снял и блузку расстегивал… Вот Карякин ему и двинул по черепу — как говорит: слегка…

— И в самом деле — слегка, — кивнул Ратников. — Не слегка бы — убил!

— Это уж точно, — участковый вновь стряхнул пепел, на этот раз — себе на брюки. — Короче, дальше самое веселье пошло. Лерка как бы рассердилась, заорала, все больше матом, на Карякина с кулаками кинулась… тот ее схватил за руки… оттолкнул тихонько — она и в озеро… И — не видать! Он говорит — сразу за ней… Нырял, нырял — никого! Такая вот странная история… Но в озере трупа точно — нет, водолазы уже проверяли.

— Тогда куда же он делся?

— Загадка! — Димыч пожал плечами и, выбросив окурок в пыль, нетерпеливо взглянул на автобус.

— Слышь, — тихо спросил Ратников. — А он как ее за руки схватил… за запястья?

— Да, наверное, за что же еще-то? О, завелся наконец! Ну, пока, Миша, поехал я!

Подхватив дипломат, младший лейтенант галопом побежал к автобусу, да по пути запнулся о какую-то корягу, едва не упал, выронил дипломат… склонился, пособирал вывалившиеся бумаги — автобус уже сигналил — мол, поторапливайся… Успел…

Задумчиво покачав головой, Михаил забрался в машину и завел двигатель.

Утром, не раненько, а уже часов в десять — что для подростков летом, в общем-то, рано — Максик Гордеев, позевывая, поджидал Ратникова на повертке. Как и условились. Лохматый, в старых порванных джинсах и длинной черной майке с изображением рогатого черепа и надписью «Motorhead» — «Kiss Of Death».

— «Поцелуй смерти», — вслух перевел Михаил, едва мальчишка забрался в кабину. — Нравится «Моторхед»?