В 1886 г. в ежегоднике Бергенского музея была опубликована вторая крупная работа Нансена — «Структура и связь гистоло­гических элементов центральной нервной системы». Однако, несмотря на эти крупные успехи, Нансен начинает все более скло­няться к мысли, что он не создан для жизни кабинетного ученого. Однообразная жизнь и работа в музее вступали в противоречие с непоседливым характером Нансена, и он начал подумывать о перемене работы. Как раз в это время он получил приглашение занять место в одном известном научном учреждении Америки. Родственники Нансена всерьез опасались, что он примет это приглашение, тем более что во второй половине XIX в. по ряду социально-экономических причин происходила значительная эми­грация норвежцев, причем основной поток шел в Америку. Однако стремление к независимости, а главное, любовь к родине и же­лание всегда выступать от имени Норвегии взяли верх, и Нансен отказался от этого весьма соблазнительного предложения.

Работая в Бергенском музее, Нансен не забывал о мысли, запавшей ему в голову еще во время дрейфа на «Викинге» около восточных берегов Гренландии,— посетить этот загадочный остров. В конце концов мысль эта превратилась в четкий план — он решил пересечь Гренландию от одного берега к другому па лыжах.

Осенью 1887 г. он отправился со своей идеей к самому Норденшельду [4] , являвшемуся тогда крупнейшим авторитетом в области полярных исследований и, кроме того, знавшему материковый лед Гренландии по собственным экспедициям, а в январе 1888 г. изло­жил окончательный план Гренландской экспедиции в журнале «Натюрен» («Природа») и возбудил через Академию наук ходатайство перед правительством об ассигновании ему на экспедицию 5000 крон. Смелый проект Нансена, подвергшийся недоброжела­тельным нападкам в прессе, не встретил поддержки у правительства. Но тут помощь пришла, и пришла извне: датский ком­мерсант А. Гамель, проявлявший интерес к путешествиям и путе­шественникам, предоставил Нансену необходимые 5000 крон. Нансен принял этот дар и снова подвергся нападкам, но на этот раз со стороны норвежских патриотов.

Нансен основательно продумал и тщательно подготовил экс­педицию, и существенную помощь в этом ему оказал большой знаток Гренландии датский исследователь Г. Ринк [5] , который, правда, как и Норденшельд, скептически относился к плану Нансена, считая его слишком рискованным. Дело в том, что пере­сечение Гренландии Нансен решил начать с почти безлюдного восточного побережья и двигаться к населенному западному берегу, чем отрезал себе путь к отступлению. Нансен считал, что людям психологически трудно идти навстречу опасностям, угро­жающим их жизни, и, напротив, они готовы делать все, чтобы со­хранить свою жизнь. Это положение стало руководящим в жизни Нансена. В 1926 г., будучи избранным Лорд-Ректором универси­тета Сент-Эндрюс в Шотландии, Нансен хорошо выразил это кредо в своем напутствии студентам: «Я был всегда того мнения, что столь хваленая „линия отступления" есть только ловушка для людей, стремящихся достичь своей цели. Поступайте так, как дерзал я: сжигайте за собой корабли, разрушайте позади себя мосты. Только в таком случае для тебя и твоих спутников не останется иного выхода, как только идти вперед. Ты должен будешь пробиться, иначе ты погибнешь».

Перед самым уходом в экспедицию, 28 апреля 1888 г. Нансен защитил в качестве докторской диссертации свое исследование о центральной нервной системе. Защита чуть-чуть не окончилась провалом. Однако степень доктора все же была присуждена Нансену, и, как полагают, лишь потому, что оппоненты считали возвращение Нансена из Гренландии живым и невредимым мало­вероятным, а в таком случае присуждение степени доктора даже недостойному не имело большого значения. Будучи непризнанной в тот момент, докторская диссертация Нансена некоторое время спустя стала считаться одной из классических работ по зоологии.

Вернувшимся с победой в мае 1889 г. из Гренландии в Нор­вегию Нансену и его друзьям была устроена триумфальная встре­ча. Как писал В. Брёггер [6] , на долю Нансена «выпало счастье показать всему миру мужество и самоотверженность того народа, столько сынов которого обрели безвестную гибель в полярных морях». Для большинства встречающих «Нансен был викингом, связавшим саги отдаленного прошлого с сагой вчерашнего дня, с сагой о лыжнике, скатывающемся с головокружительной вы­соты в долину, с сагой о сплавщике бревен, развязавшем свой плот перед самым водопадом. Нансен являлся для них олицетворением национального типа».

Смелое путешествие, описанное Нансеном в книге «На лыжах через Гренландию» (1890 г.), выдвинуло его в первые ряды полярных исследователей и создало ему широкую известность. За Гренландскую экспедицию Нансен удостоился двух высоких наград. Шведское общество антропологии и географии вручило ему медаль «Веги» (в 1889 г.) [7] , а Королевское Географическое общество в Лондоне — медаль Виктории (в 1891 г.).

Кроме научных данных по физической географии, Нансен привез из Гренландии также материалы о жизни и быте эскимосов. На основе этих материалов Нансен написал книгу «Жизнь эскимосов» (1891 г.). Эта книга, несмотря на все ее недостатки, насквозь пронизана истинной человечностью, стремлением защи­тить права слабых и малых народов. Заботу о малых народах Нансен проявлял и в дальнейшем, однако он так и не смог понять, что причина тяжелого и бесправного положения этих народов при капитализме заложена в самой системе капитализма, где все по­ставлено на службу эксплуатации и порабощению.

Заняв после Гренландской экспедиции скромную должность хранителя зоотомического кабинета при университете в Христиа­нии, Нансен весь ушел в разработку плана задуманной им боль­шой экспедиции в центральную часть Полярного бассейна. Одно­временно он занимался обработкой обширных материалов минув­шей экспедиции.

Осенью 1889 г. происходит важное событие в личной жизни Нансена — он женится на Еве Сарс, дочери знаменитого зоолога Микаэля Сарса [8] . Ева Сарс была талантливой певицей, пользо­вавшейся большим успехом, а также хорошей спортсменкой. Можно сказать, что эти богато одаренные личности были созданы друг для друга.

Через Сарсов Нансен познакомился с виднейшими предста­вителями норвежской интеллигенции. Дом Сарсов в то время был важным центром культурной и общественной жизни норвежской столицы. Здесь на устраиваемых Сарсами дважды в месяц вечерах собирались видные люди Норвегии, среди которых нередко бывал и Б. Бьёрнсон, считавшийся тогда знаменем борьбы за свободу и независимость Норвегии.

В это время Нансен порывает с государственной церковью, считая, что его взгляды — взгляды ученого-естествоиспытателя — несовместимы с догматами церкви. Для жителей страны, нахо­дившейся под сильным влиянием блюстителей религиозной мо­рали, а Норвегия принадлежала к числу именно таких стран, это был весьма смелый шаг. Выход из государственной церкви имел свои отрицательные стороны, и Нансена об этом настойчиво пре­дупреждали. Но и позже, когда ему предлагали вернуться в цер­ковь, чтобы он мог войти в правительство, Нансен не согласился. Всю жизнь он оставался атеистом, хотя, по мнению Лив Хейер, в основе своей был натурой религиозной, но без религиозно-мифологических предрассудков. Дело в том, что воспитание и жизнь в религиозной атмосфере не могли не отразиться на миро­воззрении Нансена, и это особенно отчетливо проявилось в по­следние годы его жизни, когда он начинает искать в религии, а именно в религиозной морали, основу для установления мира и сотрудничества между народами и классами.