Открыв дверь номера, он впустил меня, по-хозяйски порылся в псевдодамской сумке и достал оттуда паспорт. Помахав им у меня перед лицом, проговорил:

– Я уезжаю. Сиди тихо, двери никому не открывай. Буду к вечеру. Ты голодная? – Я отрицательно качнула головой. – Ладно, если что, не умрешь, я скоро вернусь. Все, не скучай.

Дверь закрылась, я осталась в номере одна. Все еще плохо соображая, что творится, сняла шубу, кинула ее в кресло, стянула сапоги и упала поперек кровати. Но сон не шел, и я решилась на крайнюю меру – в сумке лежала фляжка коньяка...

Осушив ее почти залпом, я поняла – не хватит. К счастью, в баре обнаружилась еще парочка бутылочек. Словом, вернувшийся вечером Алекс обнаружил в ванной дивную картину: я, совершенно невменяемая от выпитого, сидела в полной пены ванне и курила.

– Мо-ло-дец! – по слогам протянул он, рассматривая меня, как лохнесское чудовище. – И как – помогло? Теперь лучше?

– Не то слово! – подтвердила я, стараясь убрать с глаз мокрую челку.

– Тогда – вылезай. Ужинать, как я понимаю, ты не будешь?

– Ка-акой ты догадливый...

Он только покачал головой и вышел. Я же, докурив, с головой погрузилась в пену. Ей-богу, все оказалось не так уж страшно...

Когда мне удалось справиться с плохо слушавшимися конечностями и выбраться из ванны, я завернулась в большое белое полотенце и в таком виде выплыла в комнату. Алекс курил у окна и повернулся на звук упавшего стула, который я сшибла, пытаясь добраться до кровати:

– Не утонула?

– Жалко, правда?

– Мэ-ри... не испытывай мое терпение, оно не безгранично.

– Я так и поняла.

Я упала на кровать лицом вверх и уставилась на кружившийся потолок. Чертова карусель... Зачем я так сильно напилась, а? Завтра улетать – я умру в самолете...

Засыпая – вернее, проваливаясь в пьяное полузабытье, – я почувствовала, как он накидывает на мои голые ноги покрывало.

...В пять утра Алекс принялся будить меня. Разумеется, еще не совсем трезвый организм никак не соглашался с необходимостью принимать вертикальное положение. Я что-то бессвязно мычала и пыталась завернуться в покрывало, однако тщетно – оно было решительно сорвано с меня, а огромное окно открыто настежь.

– Ты изверг! – простонала я, натягивая на грудь полотенце.

– Вставай. Нам выезжать через час.

Сам Алекс был уже готов: одет, собран и по сравнению со мной совершенно свеж. И опять весь в черном – злой гений просто.

– Дай сигаретку, а? – попросила я жалким похмельным голосом, садясь и поджимая ноги.

– Не кури – плохо будет.

– Не будет.

Решив, что убеждать меня бесполезно, а лучше действовать наглядным примером, Алекс прикурил мне сигарету. Пара затяжек убедила меня в его правоте – закружилась голова, перед глазами все поплыло.

– О-о-о... – Я с отвращением кинула сигарету в пепельницу на тумбочке и схватилась за голову.

– Предупреждал ведь, – усмехнулся Алекс, садясь на край кровати. – Может, налить тебе граммов пятьдесят, а, Мэ-ри?

– Уйди-и! – простонала я, не в силах даже думать о спиртном.

Но он не ушел, а поставил меня на ноги и толкнул в сторону ванной:

– Иди, собирайся. Не полетишь ведь в полотенце.

Если честно, я готова была лететь и в полотенце, и без него – лишь бы он оставил меня в покое.

Холодный душ слегка взбодрил, а чашка крепкого кофе, которую я обнаружила на столике, выйдя из душа, вернула относительное благодушие. Через тридцать минут мне удалось уговорить свой организм потерпеть со смертью и дожить до места назначения. Хм... а ведь я даже не спросила, куда он меня собирается везти – надо же, как я выпала из жизни...

– Алекс... куда мы летим? – осмелилась я спросить уже в машине, везущей нас в аэропорт.

Он только усмехнулся и не ответил. Ничего, в аэропорту объявляют рейсы, да и на стойке регистрации я тоже могу это узнать...

Место назначения меня слегка шокировало – Цюрих, Швейцария... Успокоило только то, что я вспомнила, как Костя однажды обмолвился о своей нелюбви к этой стране – мол, зима там наша, русская, и соотечественников вагон и маленькая тележка. Прекрасно...

В самолете я уснула – ну, еще бы... очнулась от того, что моя голова лежит на его коленях – как-то двусмысленно, и я, сев, как неваляшка, отвернулась в иллюминатор. Черт... ну, куда напилась так, а? На локоть легла его рука, чуть сжала.