— Жратва вполне сносная, — сыто рыгнул детина. — Вино тоже. Но мы уже наелись. Достаточно. Ты лучше скажи, есть ли у тебя свободные комнаты и сколько стоят твои девочки?

— Комнаты есть, — стараясь сохранять спокойствие, ответил туранец. — А вот девочки… Извините, ребята, но мои девочки не продаются. Они всего лишь подавальщицы, и в их обязанности не входит обслуживать гостей заведения еще и в постели.

— Что ты брешешь, шакал туранский?! — Детина изо всех сил ударил кулаком по столу. — Где это видано, чтобы в портовом кабаке работали девственницы? Да я шлюху за тридцать локтей чую! Что там тридцать — за триста1

— «Попутный ветер» — приличное заведение, — гордо выпрямился Ортис.

— Кабак — он и в Черных Королевствах кабак! — рявкнул детина, и его осоловевшие глаза налились кровью. — Или ты называешь цену своих девок, или мы их попользуем бесплатно!

Все самые дурные предчувствия Ортиса полностью оправдались. Назревал скандал, и, по всей вероятности, серьезный. Драками пройдоху-туранца было не удивить, но, сам лучезарный Митра свидетель, как он не любил беспорядков! Особенно когда они происходили в его таверне.

Конан, видя замешательство приятеля, приподнялся из-за стола, нащупывая рукоять меча, готовый в любой миг ринуться на помощь. Однако Ортис, зная крутой нрав киммерийца, взглядом остановил его, все еще лелея крохотную надежду на мирный исход. Варвар, который к тому времени уже расправился с шестью кувшинами аргосского, более-менее утолил свою жажду и теперь был не прочь поразмяться. Но раз хозяин таверны столь опрометчиво отказался от его услуг, Конан сел на место, продолжая, однако, присматриваться и прислушиваться. Резким движением руки он вогнал клинок, который уже чуть было не пустил в ход, обратно в ножны, подумав при этом, что в любом случае не станет марать боевое оружие о недостойного противника. Для этого у предусмотрительного киммерийца всегда был наготове нож, который он носил за голенищем сапога.

Несчастный туранец между тем, представляя, во что может превратиться его таверна, если разъяренные моряки дадут волю своему гневу, старался утихомирить их. Похоже, его невысказанные мольбы донеслись до ушей кого-то из богов, потому что, когда все собеседники уже перешли на крик, дверь «Попутного ветра» распахнулась. На пороге, глядя на всех, кто находился в обеденном зале, широко раскрытыми глазами, стояла очаровательная девушка.

Она была невысока, но на редкость ладно скроена. Милая головка с роскошными шелковистыми волосами цвета молодой луны, изящная длинная шея, узкие покатые плечи, упругая грудь, едва прикрытая полупрозрачной блузкой, тонкая, гибкая талия, округлые бедра, стройные ноги, открытые почти от основания двумя разрезами на юбке, — от этого зрелища у мужчин, находившихся в зале, чуть не остановилось дыхание. Девушка сделала шаг вперед, и в таверне повисла тишина.

Прекрасная незнакомка пошла между столами, пристально вглядываясь в лица посетителей. В ее небесно-голубых глазах светился такой откровенный интерес, а крутые бедра, обтянутые узкой юбкой, так зазывно покачивались, что не оставалось никаких сомнений: «Попутный ветер» почтила своим присутствием дорогая шлюха высочайшего ранга.

Однако лицо богини-девственницы настолько не вязалось с походкой развратницы, что Конан, даже слегка протрезвевший от изумления, замер, не сводя глаз с этой неземной красоты. Медно-рыжий верзила оказался гораздо менее щепетильным. Он грубо схватил за руку девушку, которая, едва взглянув на него, собиралась пройти мимо.

— Погоди, красотка, — прохрипел он. — Тебе есть что предложить, а я сегодня при деньгах. Сколько ты стоишь? Согласен не на всю ночь. Мои друзья тоже голодны. Но я первый.

— Убери свои руки! — брезгливо поморщилась девушка. — Мне, может, и есть что предложить, но тебе, крыса, я ничего предлагать не буду. Надорвешься и сдохнешь.

Верзила рассвирепел.

— Ах ты, паскуда! — заорал он. — Не хочешь по-хорошему, я могу и иначе. Но тогда не жалуйся!

Он сжал хрупкие плечи с такой силой, что девушка даже вскрикнула от боли, и, повалив ее на стол, начал срывать с нее одежду. Девушка отчаянно сопротивлялась, но все ее попытки освободиться были безуспешными, и озверевший детина непременно овладел бы ею прямо на столе, если б ему не помешали.

Когда шершавая мозолистая ладонь уже проникла под разорванную юбку, на плечо насильника опустилась тяжелая рука. Легко, словно пушинку, киммериец оторвал моряка от его жертвы и развернул к себе лицом.

— Ты что, гиена вонючая, не понял, что женщина тебя не хочет? — В ослепительно синих глазах плескалась ярость.

— А ты еще откуда взялся?! — взревел детина и размахнулся, но нанести удар не успел.

Увесистый кулак варвара опустился ему на голову, и, будь она не такой крепкой, по стенам «Попутного ветра» потекли бы мозги неудачника. Надо отдать ему должное: верзила опомнился довольно быстро. Через мгновение в его руке блеснул огромный нож с зазубренным лезвием. Такое оружие наносило страшные раны, которые, если оказывались не смертельными, заживали годами и нестерпимо болели. Но моряк не знал, кого судьба послала ему в противники. Не успел он и глазом моргнуть, как нож киммерийца перерезал ему глотку, повредив при этом шейные позвонки.

Голова верзилы резко откинулась назад, и из открывшейся раны фонтаном брызнула кровь, обдав всех, кто стоял рядом. То ли запах горячей крови, то ли вид поверженного вожака словно пробудили к жизни его приятелей. Они завопили, осыпая киммерийца такими грязными ругательствами, что от них пожелтела бы листва на деревьях, и все разом бросились на Конана.

Он заметался среди нападавших, словно заплясал кошмарный танец смерти. Стремительный выпад — и один моряк схватился за живот, стараясь удержать вываливающиеся внутренности. Быстрый разворот — и второй морской волк, перелетев через зал, ударился головой о стену и, соскользнув по ней на пол, затих. Прыжок вправо — и третий противник, отчаянно воя, пополз к двери, волоча сломанную в нескольких местах ногу.