Змей, увидев богатыря, пришел в замешательство, отпрянул назад и уселся себе на хвост. Обе головы, перед этим мирно беседовавшие, разом замолчали, выпучив от изумления глаза. Умная голова попыталась что-то сказать, но лишь сумела промычать нечто невразумительное.

Санька похолодел от страха и остановился как вкопанный, лихорадочно соображая, что делать. Однако, поняв, что бежать бессмысленно, решил дорого продать свою жизнь. Он выхватил меч и выставил его перед собой. Сверкнуло серебро.

Глупая голова, решив опалить богатыря огнем, разинула пасть, глубоко вдохнула и только тут заметила колечко. Вытянув шею, она поняла, что не ошиблась, в панике захлопала глазами и, поперхнувшись своим собственным дымом, раскашлялась.

Втянув в плечи обе свои головы, Змей стал медленно пятиться, затем подскочил и, несмотря на свои крупные размеры, очень резво помчался по дороге обратно с жутким топотом, от которого задрожала вокруг земля.

Санька, обрадованный и растерянный, остался один. Вытирая вспотевший лоб, он пытался понять, в чем дело; ведь в первую их встречу двухголовый его совершенно не боялся. И тут он вспомнил, что в прошлый раз у него не было с собой Оберега.

«Вот тебе и мирная идиллия, – подумал он. – Расслабляться никак нельзя. Сначала мне попадается живой и здоровый Хряк, теперь Змей, кто следующий? Надо бы узнать, откуда здесь эта двухголовая скотина взялась? Может, он тоже причастен к похищению Василисы?»

Теперь Санька шел, настороженно поглядывая по сторонам, готовый ко всяким неожиданностям.

Вдали послышался звон копыт, и вскоре из-за поворота появился рыцарь на белом коне, одетый в серебристые латы и такого же цвета шлем с развевающимися тремя белоснежными перьями. Длинный меч и большой прямоугольный щит с серебряным орнаментом и гербом, изображающим алую розу с шипами на коротком стебле, дополняли эту картину. В руке он держал короткое, перевитое белой лентой копье с пушистой белой кисточкой на конце.

Зрелище было настолько замечательное, что Санька забыл об осторожности и восхищенно рассматривал приближающегося всадника.

Рыцарь, не доехав до него нескольких шагов, остановил коня и грозно прорычал:

– Ты, плебей, прочь с дороги!

Забрало у шлема было опущено, и разглядеть, что это за человек, было невозможно, но Саньку покоробил сам вопрос. Он сложил руки на груди и лениво зевнул:

– С каких пор снеговики с метелками летом под ногами путаются?

От такого вопроса всадник на мгновение замер, а затем, что-то резко прокричав, опустил копье и ринулся в атаку.

Хотя богатырь и был начеку, он едва не попался. Сумев резким рывком увернуться от коня, он не успел отбить копье, которое, хотя и скользнуло мимо, все-таки зацепило плащ. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Санька полетел в кусты. Пока он медленно поднимался, потирая помятые бока, рыцарь развернулся, соскочил с коня и бросился к нему, размахивая обнаженным мечом.

Санька понял, что дело может кончиться для него печально. Свое оружие он потерял при падении и поэтому принялся скакать зигзагами, прячась за деревьями и стараясь не попасть под удар.

– Несчастный трус! – кричал рыцарь, словно заправский дровосек, круша деревья и кусты.

– Давай, давай, работай. На зиму дрова нужны, железяка ржавая, – огрызался Санька, продолжая увертываться. Улучив момент, он пригнул молодую березку, а затем отпустил ее. Деревце резко распрямилось и хлестко ударило противника прямо по голове. Тот остолбенел. Санька воспользовался моментом, подскочил к рыцарю и резким ударом подбил его ноги. И пока тот падал, с лету добавил ногой по шлему. «Бум», – ответил шлем, и оглушенный рыцарь растянулся на траве.

Санька привалил его к дереву и, откинув подальше меч, поднял забрало. Увидев, что бедняга без сознания, огорченно покачал головой, стянул с пострадавшего шлем и легко пошлепал его по щекам.

Рыцарь глубоко вздохнул и открыл глаза. Это был бледный темноволосый юноша. Под левым глазом расплывался большой синяк – результат последнего удара. Увидев своего обидчика, он дернулся и попытался нащупать свое оружие.

– Привет, – улыбнулся богатырь.

– Привет, – отозвался рыцарь.

– Ты что, сдурел, на незнакомых людей кидаешься? – полюбопытствовал Санька.

Яркий румянец обиды залил лицо юноши. Он неуклюже поднялся, скрестил руки на груди и, глядя прямо в глаза своему обидчику, произнес:

– Я рыцарь.

– Вижу, – согласился с этим заявлением Санька.

– Ты, наверно, не понял. Я странствующий рыцарь.

– Хрен редьки не слаще.

– Ты что, никогда о таких, как я, не слышал? – удивился юноша.

Саньке стало неудобно. Вообще-то он что-то читал о каких-то средневековых чудаках, но что конкретно, почти не помнил.

– Они девушкам серенады поют, – уклончиво ответил он.