— Петька! Это ты, что ль?!

— Нет, это Дядя Степа. — Верный своим шуткам, Петька остановился у самой кромки воды. — Вылезай! Где Сашка?

— Погоди, дай хоть окунусь, — вспомнил о задуманном Федя, отвернулся и сразу нырнул. Ему стало легко-легко, будто все злоключения мгновенно смыла теплая вода. Когда он вынырнул и снова обернулся, то увидел, что Петька в лихорадочной спешке стаскивает с себя одежду и тоже собирается последовать его примеру. Так что первый их разговор после не очень-то долгой, но такой волнительной разлуки состоялся в соленых водах на стыке морей.

— Куда вы пропали?! — прокричал на ходу Петька. Он бежал к Феде по мелководью, поднимая фонтаны брызг.

— Это ты сначала пропал, а потом уехал куда-то, — возразил Федя, восстанавливая истинную очередность событий.

— Меня обманул тот мужик, у которого я деньги менял! Почти на сотню нагрел! — тараторил Петька. — Я за ним погнался и чуть в милицию не загремел! Меня Борис Вениаминович выручил! Я теперь его сын! А потом он меня увез.

Последнюю фразу Петька сказал уже спокойным голосом, потому что добрался наконец до поджидавшего его Феди.

— Та-ак… Вот этого я не понял. — Федя, нежившийся, лежа на спине, окунулся и стал на колени. Так ему было по шею.

— Чего не понял? — Петька присел рядом с ним.

— Какого хрена вы уехали? Вот чего я не понял. И Сашка не понял. Мы тебя ждали-ждали, когда ты исчез, потом пошли искать. А как только увидели, ты — нырь в машину с этим Борисом Вениаминовичем и отчалил. Вы что, нас не видели?

— Не видели, — растерянно пробормотал Петька.

— Не бреши!

— Я не брешу, правда не видели.

— И Витаминыч не видел?

— Откуда? Если бы видел, сказал бы.

— Все равно, — до конца не поверив услышанному, продолжал возмущаться Федя. — Все равно, на фига вы уехали? Подождать нельзя было?

— Борис Вениаминович сказал мне, что вас уже забрали.

— Куда забрали? В милицию?

— Зачем в милицию, — сделал круглые глаза Петька. — Вас должна была другая машина забрать. Она раньше подъезжала. Вперед нашей. Ну той, на которой мы сюда приехали. Мы бы в одну все не влезли. Вот тогда бы нас точно ГАИ на трассе остановило.

Кое-что начинало проясняться, но сомнения все-таки еще мучили Федину душу.

— А где ж эта машина? — недоверчиво спросил он.

— А вы разве не на ней?

— Не на ней, — зло буркнул Федя. — Не было никакой машины.

— Тогда я не знаю, — озадаченно протянул Петька. — Мы тоже ее не видели. До сих пор не видели. Борис Вениаминович думал уж, что-то случилось, или, говорил, они приехали на базу, что на горе Митридат. Собирался сам туда сегодня ехать. Только теперь уж не надо. Кстати, как вы тогда сюда-то добрались?

— Как-как, — зло передразнил Федя, — на электричках, старым способом.

— Ну ладно, что ты психуешь? Все хорошо, что хорошо кончается, — примирительно сказал Петька. — Главное, что мы опять вместе.

В принципе он был, конечно, прав, но засевшее в душе у Феди ржавым гвоздем подозрение не хотело рассасываться и исчезать окончательно. Почему ж о Борисе Вениаминовиче ничего не знал тот бородатый археолог с места раскопок на горе Митридат? А с другой стороны, Витаминыч ведь сам туда собирался? Короче, кое-что в этой истории оставалось Феде неясным, но он решил отложить выяснение мелких деталей до будущих времен. Действительно, Петька нашелся, и это главное.

Тем временем на песчаный бережок вылез разбуженный Петькиными криками Саша и, радостно заверещав, врезался в воду рядом с ними. Творческая компания опять была в сборе.

Куда как веселее, чем вчера, шагал теперь Федя рядом с Петькой среди белых домиков. Кочет трещал без умолку, как Ленка, староста ихнего класса, на переменах. Полдороги он слова не давал сказать ни Феде, ни Саше, зато сам выкладывал все: как его накололи при размене денег, как он гнался за обидчиком, как сбил пацана, как его поймали и чуть не сдали в милицию и как его выручил Борис Вениаминович, выдав за своего сына. Потом он очень кратко поведал, как они не нашли на площади Федю и Сашу и уехали в Керчь, считая, что те уже мчатся туда же впереди них на другой машине. Потом, упустив дорожные впечатления, Петька перенесся сразу в Старый Карантин и рассказал, как они устроились в доме у какого-то мужика, обмолвился о Мишане — тот, мол, все время что-то жует, как корова, — и наконец сказал, что очень скоро, наверное завтра, они приступят к поискам сокровищ царя Митридата; будто бы Борис Вениаминович уже ходил с хозяином дома на разведку и нашел совсем неподалеку от Старого Карантина часть катакомб, почти полностью совпадающую с Мирмекийским планом. Тут Саше все-таки удалось вставить словечко.

— С каким, с каким планом? — переспросил он.

— С Мирмекийским. Ах да, вы же еще не знаете! — спохватился Петька. — У Бориса Вениаминовича есть то, чего больше ни у кого другого нет. У него есть ключ к поиску клада Митридата. И ключ этот — карта, точнее, план из книги Аристобулла Мирмекийского. Помните, он нам про Аристобулла в поезде рассказывал? И еще сказал тогда, что у него есть план. То есть когда про план, это он про себя говорил, а не про Аристобулла. И я не понял сразу, какой план, думал, только план действий, поэтому и не очень-то верил в его затею. Но оказалось совсем другое.