Мердок мог бы Керби поправить, зная, что Данхем был не родным братом Риты, а только сводным, но он не стал перебивать, вспоминая единственную их встречу. По словам Риты, тот был актером и вернулся из Мексики, чтобы подыскать место в одном из театров.

– Данхем? – переспросил Бекон, видно было, что он роется в памяти, пытаясь припомнить такого. – Ну и что в нем особенного?

– Ничего.

– Деньги у него есть?

– Во всяком случае, их хватает, чтобы утро проводить в постели, а весь день-на треке. Вечерами он болтается где придется, всегда немного навеселе, иногда ввязывается в драки, но по большей части торчит в клубе«Севиль». Там у него приятельница-хористка.

– Что еще?

– Это все.

– С сестрой видится часто?

– С тех пор, как я взялся за слежку, она пару раз приезжала к нему в отель. И дважды они вместе обедали.

Помявшись, Керби добавил, что за Данхемом следит и ещё кое-кто.

– Кто же?

– Джерри Олдерсон.

Повторив это имя вслух, Бекон с недоумением взглянул на Мердока и сознался:

– Я что-то совсем запутался с этими Олдерсонами. Может быть, вы меня просветите? Кто такая Гарриет?

– Мамаша, – усмехнулся Кент. – Всем заправляет она.

– Это она наняла Брейди?

– Верно. Вдова, мать трех сыновей. Старший-Дональд, он женился четыре года назад на девушке из Вирджинии по имени Глория Старрет. Джордж, средний брат, погиб в автокатастрофе. Он женат был на Рите Карр.

– На сестре Данхема?

– Сводной сестре.

– Так-так!

– Джерри-самый младший сын. Он совладелец рекламного агентства здесь, в городе.

– И вы говорите, он установил слежку за Данхемом? С чего бы вдруг? – Не знаю… Разве что ему приглянулась молодая вдова-я видел, как он наблюдал за отелем, когда она находилась там с Данхемом.

Бекон кивнул Мердоку.

– Давайте начнем с «Сити-отеля». Проверим, где Данхем.

Мердок повиновался и через пару минут затормозил на стоянке перед отелем. Бекон вылез, попросив их подождать. Тем временем подъехали другие две машины.

Мердок не успел выкурить сигарету, как Бекон уже вернулся.

– Нет его, – бросил тот. – Поехали.

Городской дом Олдерсонов стоял в прибрежной части Виконт-стрит. Четырехэтажное здание из камня и кирпича,, не слишком пышное, но достаточно внушительное.

Подъезжая к дому, Кент заметил, что какая-то машина свернула к крыльцу по единственной подъездной дорожке, а увидев Джерри Олдерсона, вылезавшего из машины, обратил внимание лейтенанта. Движение на улице было односторонним, поэтому Андерс и Кио оставили машины на противоположной стороне и заторопились через дорогу. Бекон велел Кио оставаться в машине, связаться с комиссариатом и сообщить, где они находятся. Потом кивнул Андерсу.

Дом первоначально был задуман с высоким массивным крыльцом, ступени которого доходили до второго этажа. После перестройки цоколь превратился в первый этаж, куда вела дверь в небольшой нише сбоку.

Открыл им Гендерсон-старик в альпаковой куртке, у которого на бровях растительности оставалось куда больше, чем на голове. Трудно было определить его возраст, но несмотря на сутулость, он остался крепким и сильным, вопреки удивительно вкрадчивому голосу.

Андерс повел их за собой, пока они не очутились в просторном холле, где оставили Гендерсону пальто и шляпы. Справа на стене выделялась ниша подъемника, совсем недавно сооруженного для Гарриет Олдерсон. Слева начиналась широкая, устланная ковром лестница. Когда Гендерсон доложил, что их ждут, Андерс повел их в гостиную на втором этаже по длинному коридору, окнами выходившему на реку.

Семейство Олдерсонов ожидало их в гробовом молчании в противоположном конце комнаты. Гарриет в соответствии с положением и авторитетом сидела в глубоком кресле в центре полукруга. Дональд с Глорией устроились на диване слева. Джерри и Рита-в двух мягких креслах справа. Рядом с Гарриет кресло оставалось пустым, и когда Андерс закончил церемонию представления, ему царственным взмахом руки предложили занять это место.

Мердоку и Керби пришлось искать себе места самим. Бекон остался стоять. Речь свою он начал с благодарности за согласие оказать содействие. Кент тем временем разглядывал всех поочередно, начиная с Гарриет, совершенно прямо сидевшей в кресле, поставив рядом трость и укутав пледом ноги.

Эта миниатюрная женщина шестидесяти с небольшим лет, совершенно седая, с тонкими плотно сжатыми губами и породистым носом с горбинкой, всем своим видом выказывала неудовольствие. В прежние годы она была видной фигурой в местном обществе, слыла смелой наездницей, участвовала даже в стипль-чезах. Кончилось это увлечение печально: как-то лошадь отказалась взять барьер и сбросила всадницу на препятствие.

У Гарриет оказалось сломано ребро и раздроблено колено. Потом последовал артрит и в результате передвигаться она стала с большим трудом, опираясь на трость; но поскольку женщиной она была весьма упорной и волевой, внешне умудрялась не поддаваться ни болезням, ни хандре, ни даже времени.