– А мы будем брать пленных?

– По обстоятельствам. Не думаю, что вы сможете выстрелить в безоружного человека, ротмистр, будь он хоть трижды врагом. Но сосредотачиваться на необходимости сохранить жизнь противникам я бы не стал.

– Разумеется.

Засыпал я долго – молился о том, чтобы Бог простил меня. Страшно быть убитым, и страшно убивать. Может быть, кто-то может к этому привыкнуть – а я и привыкать не хочу. Раненая рука болела все меньше. Повязку я сменил, рана почти зажила. Как-то на удивление быстро – словно организм подключил для выздоровления все свои ресурсы. Говорят, на войне люди почти не болеют. Надеялся не подвести товарищей и я.

Копалось на берегу Волги легко. Земля мягкая – наверное, много ила принесла сюда река во время разливов… Однако с каждым часом руки все больше уставали, на ладонях появились мозоли, глаза забивались песком. Раненая рука ныла. Товарищи гнали меня из окопов прочь – и я пошел помогать Старостину устанавливать мины. Тоже работа не из легких, и к тому же, нервная, но, по крайней мере, я научился чему-то новому. Пригодится ли?

Китайцы-инспекторы, которых с утра приехало человек десять, тщательно проверили место будущей схватки – не приготовлены ли здесь укрепления из железобетона, не взрыхлена ли экскаватором почва под окопы, не спрятана ли в кустах установка реактивного огня, нам не положенная? Осмотрев местность, они убрались за проволочное заграждение и линию оцепления. Проволока под током – чтобы на полигон не забрели животные или любопытные. А каждый из участников боя, сбежавший за ограждение, считается условно погибшим. Поэтому за проволокой для нас земли нет. Убежать – все равно, что сдаться. Бросить товарищей – предательство.

Еще до приезда китайцев нас покинули все штабные офицеры и прочие военные. Сняли палатки, но душ и туалет оставили – наверное, регламент боя не настаивал на демонтаже подобных сооружений.

Заняли места на далеких вышках за Волгой и в степи наблюдатели, там же обосновались журналисты с отличной оптикой, представители штабов – а мы принялись копать. Иногда по очереди ходили на реку – полежать минут пять в теплой воде, обмыть грязь и пот, смочить волосы. Ничего героического в окапывании не было, эта работа помогала настроиться на нужный лад: мы делаем то, что нужно стране. Без сомнений и колебаний, не торопясь, надежно и слаженно.

Мое отделение вырыло несколько траншей перед домами и между дворами. Хотя стрелять можно из окон, деревянный дом – защита плохая, легко превращается в ловушку. Кирпичный сарай с тонкими стенами – тоже укрытие так себе. Земля укроет лучше. Окоп надежнее каменного дома.

Отделению полковника Сысоева приходилось тяжелее – им и укрыться в тени не получалось, а копать нужно было больше. Впрочем, земля им досталась мягче, чем в деревушке – с песком, не утоптанная.

– Дома людям жаль, наверное, – вздохнул Иванов, когда мы вкатили пушку в деревянный сарай, предварительно расшив доски стены, обращенной к Волге. Теперь их можно было снять за минуту. – Сожгут все и порушат.

– Компенсацию жителям заплатили, – предположил Батыр. – Даже хорошо – можно переехать жить в город. Деревня здесь так себе, небогатая.

– Огородов не слишком много, – заметил Пальцев. – Наверное, рыбаки жили?

– Некоторые дома брошены давно, – добавил Чекунов. – Изжила себя деревня. В город все подались?

И правда, отчего жителям деревушки не сиделось на месте? Наверное, все же, частный рыболовецкий промысел захирел, земли вокруг лежали незавидные – вот и уехали люди на поиски новой, счастливой жизни. Не так часто в России встретишь опустевшую деревню…

К двум часам дня основные траншеи были вырыты. Решили устроить получасовой перерыв. Я побрел к Сысоеву – посмотреть, как движутся дела там.

Полковник и его люди обустраивались основательно. Разветвленные траншеи позволяли без труда укрыться всем. Окопы, ложные окопы, позиции для гранатометчиков… Люди полковника успели пару раз сходить в деревню, разобрать ветхую избушку и сарай, соорудить перекрытую щель – для укрытия от минометного огня. Боеприпасы тоже частично перенесли.

– Справимся до шести вечера? – поинтересовался я.

– Должны справиться, – солидно кивнул полковник. – Надо еще избушку какую поплоше по бревнам раскатать – блиндаж устроить. И еще одну перекрытую щель. Зарываться – так зарываться. Копать тут – просто праздник. Песок податливый. Ваши люди помогут?

– Как без этого? Конечно, поможем.

– Еще бы одну траншею, между позициями.

– Это уже из области фантастики. Работы на пару дней. По сухому руслу добраться можно – ползком.

– Да… Нам бы ночь простоять, да день продержаться, – усмехнулся Сысоев. – Под вражеским обстрелом были, ротмистр?

– Нет, в боестолкновениях участвовать не доводилось. Под огонь попадал только на учениях.

– А я в свое время с китайцами по-настоящему воевал. В пограничных стычках, когда они через Амур перебраться хотели.

– На Даманском?

– Неподалеку.

– Да, врезали им тогда… Установку бы реактивного огня сюда.

– Хватит и пушки, – уверенно заявил Сысоев. – Пусть ваш Иванов потренируется. Наведет вхолостую, а то и стрельнет разок. Авось, снарядов хватит. Сколько у нас снарядов?