— У него много самых разных талантов.

— Сколько он пробудет у тебя?

— Пару дней. — Я рассказал ей о сути визита Робин.

— Очень мило с твоей стороны.

— Это самое меньшее, что я мог сделать. Я вообще-то предлагал совместное опекунство, но Спайк высказался против.

— Ну и глупо с его стороны. Я уверена, что ты был бы прекрасным папочкой. — Она провела пальцем по моим губам.

Спайк вскочил и гавкнул.

— Остынь, невежа, — сказал я.

— О-о, как ты строг! У тебя хорошо получается быть строгим, любовь моя. Я тебя таким еще не видела.

— Это Спайк вынудил меня.

— Мне всегда хотелось иметь собаку. Ты знаешь мою мать, так вот она очень не любила шерсть на ковре. А однажды у меня появилась саламандра по имени Салли. Она выползла из своей банки, спряталась у меня под кроватью, там и засохла. Когда я ее нашла, Салли напоминала кусок вяленой говядины, — печально сказала Эллисон.

— Бедный ребенок, — вздохнул я.

— Да, это было трагическое происшествие… Хотя, если по-честному, я не особенно любила Салли. К влажному и скользкому не особенно хочется прикасаться, как считаешь? А вот что-нибудь вроде этого… — Она провела рукой по голове Спайка против шерсти.

— С ним тоже не просто.

— То есть?

— Сейчас продемонстрирую.

Я встал, подошел к Эллисон сзади, погладил ее по шее и поцеловал. Подождал, пока Спайк начнет злиться.

Он смотрел на меня. Безразлично. Даже не шелохнулся.

У кофточки Эллисон был V-образный вырез, я просунул в него руку и сразу ощутил реакцию ее тела.

— Ну, раз я все равно здесь…

— Значит, ты приехала не только для того, чтобы поговорить о Мэри Лу?

— Именно для этого, ну и что?

Я слегка ущипнул ее за сосок. Она, откинувшись на спинку стула, втянула в себя воздух и выдохнула с тихим смешком. Потом потянулась и провела рукой по моему бедру.

— У тебя есть время?

Я взглянул на Спайка. Неподвижен.

Я взял Эллисон за руку и повел в спальню. Спайк трусил в десяти шагах позади нас. Я закрыл дверь. Тишина. Раньше, когда мы это проделывали с Робин, он возмущался страшно.

Я задернул шторы, раздел Эллисон, выбрался из своей одежды.

Мы стояли, прижавшись друг к другу. Кровь стучала в висках, бесстыдная плоть разогревалась. Я сжал ладонями ягодицы Эллисон. Ее руки шарили по моему телу.

Когда я понес Эллисон на кровать, по ту сторону двери по-прежнему не раздавалось никаких звуков.

Мы обнимались, ласкали друг друга, целовались, и я забыл обо всем, кроме Эллисон.

Только когда я вошел в нее, началось царапанье и хныканье.

Эллисон, вцепившись в мои плечи и закинув ноги мне на спину, широко распахнула свои голубые глаза. Мы начали синхронно двигаться. Шум за дверью стал громче.

— А-а, — протянула она, по-прежнему подбрасывая вверх свои бедра. — Понятно… что… ты… имел… в виду. Я не останавливался, она тоже. Спайк продолжал проситься внутрь. Тщетно.

Когда в шесть часов утра я проснулся, Эллисон лежала рядом, а Спайк посапывал, свернувшись на полу, возле ножки кровати. Она таки впустила его.

Я оставил ее досыпать, а Спайка вывел во двор, чтобы он сделал свои дела. Утро было сырым, серым и удивительно ароматным. Туман кольцами спускался с гор. Деревья стояли как черные стражники. Для птиц было еще слишком рано.

Я смотрел, как пес вперевалку расхаживает по двору, все обнюхивая и рассматривая. Он ткнулся носом в садовую улитку, но та его не заинтересовала, и Спайк скрылся в кустах. Поеживаясь в своем банном халате, я раздумывал над тем, кто испугался Гэвина Куика и Мэри Лу Коппел до такой степени, что решился на убийство. Или, возможно, вовсе не было никакой угрозы, и это убийство совершено из удовольствия.

Потом я вспомнил о журналистских фантазиях Гэвина, и мои размышления развернулись в другом направлении.

За завтраком мы не разговаривали с Эллисон об убийствах. К восьми тридцати она уехала к себе в офис, а я занялся домашним хозяйством. Спайк неподвижно лежал перед выключенным телевизором. Этот пес всегда был любителем темного экрана; возможно, он там что-то видел.

Я пошел в кабинет и принялся разбирать бумаги. Спайк тоже перебрался туда и наблюдал за мной, пока я не отправился на кухню, чтобы положить ему в миску кусок индейки. Это умиротворило его на все оставшееся утро, и к десяти часам он уже спал на кухне.

Вскоре раздался звонок Майло — он попросил подъехать в полдень, чтобы отправиться на встречу с Гуллом и Ларсеном.

Я нагло поставил "севилью" прямо у дверей полицейского участка. Майло запаздывал, и копы дважды предупредили меня, чтобы я не околачивался тут без дела. Имя Майло не Произвело на них никакого впечатления, и мне пригрозили штрафом. Я пару раз объехал квартал и обнаружил друга у обочины.

— Прости. Шон Бинчи поймал меня как раз в тот момент, когда я собрался спускаться.