– Я знаю, речь шла о том, что курсанты других стран будут нести дежурства наравне с нашими курсантами, а наше законодательство не позволяет этого, – вспомнил президент России. – Решили эту проблему?

– Решили, – успокоил его министр. – Мы обсудили это с министрами обороны стран, откуда эти курсанты. Министры позволяют это им.

– Министры позволяют – а наше законодательство? – переспросил господин Путин. – В наряд-то ходить будут?

– В наряды? – рассеянно уточнил министр. – Будут. По-моему, ничего странного тут нет.

– Я тоже считаю, что ничего странного нет, но надо же закон соблюдать! – ни с того ни с сего разволновался господин Путин.

– Соблюдем, – уверенно ответил министр.

В заключение он рассказал про очередные учения – в октябре-ноябре 2005 года, на этот раз на территории Индии.

– Воздушные десантники будут прыгать на неизвестную местность в незнакомых условиях, – доложил министр обороны.

В глазах его были тревога и восхищение.

Казалось, Владимир Путин получает особенное удовольствие, рассказывая журналистам, как то один, то другой госчиновник может быть претендентом на роль нового главы государства. В ночь с 15 на 16 июня 2005 года в китайском городе Шанхае Владимир Путин встретился с журналистами в своем гостиничном номере. Там он впервые заговорил об отставке генпрокурора Владимира Устинова и допустил, что его преемником может стать не Дмитрий Медведев или Сергей Иванов, а не слишком известный пока человек. Окончательный выбор Владимир Путин обещал оставить за народом.

Народ же был совершенно дезориентирован. Стоило председателю правительства Михаилу Фрадкову выступить на заседании Совета безопасности России 20 июня 2006 года с докладом о реализации нацпроектов, как для подобной растерянности появлялся очередной повод. Учитывая, что кроме него перед журналистами должны были выступить вице-премьеры Дмитрий Медведев и Сергей Иванов, можно было с большой долей вероятности предположить, что в списке возможных преемников господина Путина появилась еще одна (явно недостающая) кандидатура. Это впечатление усиливалось тем очевидным соображением, что в список преемников можно смело зачислять, как это ясно даже ребенку, всех, кто имеет хотя бы какое-нибудь отношение к реализации какого-нибудь из нацпроектов. (Один мой знакомый получил, например, заказ на производство высокотехнологичной медицинской аппаратуры для российской глубинки. И что же? Я смотрю на него теперь другими глазами!)

В Шанхае Владимир Путин жил в просторном номере. В этом номере был накрыт стол с угощением, которое, похоже, привезли из Москвы. Конфеты, печенье, пирожки. Все как в Кремле. Шампанское, коньяк в бокалах, водка в рюмках. Господин Путин до нашего прихода смотрел спортивный канал CCTV, по которому шел футбол Швеция – Парагвай. (Минут через двадцать после начала разговора президент России телевизор все-таки выключил.)

Владимир Путин сказал, что поездкой в Китай в принципе доволен:

– Хозяева старались, кухню китайскую я люблю, она не очень острая, повара у них искусники. Все разнообразно так, замысловато.

– И непонятно, что едите, – сострил кто-то.

– Все очень понятно, – твердо ответил господин Путин. – Есть, оказывается, у них утка по-шанхайски. Вот есть, все знают, утка по-пекински, ее насильно кормят, потом вкусно получается. Оказывается, у них утка по-шанхайски. Здесь она ест добровольно, и совсем по-другому получается. Вкус, я хочу сказать.

«Здесь» – он имел в виду в Шанхае. Ведь утка-то по-шанхайски.

Его спросили, какие подарки он привезет из Шанхая домой жене и детям.

– Мне очень меню понравилось, – застенчиво признался господин Путин. – Очень интересное, с такими блюдами… И с такими… ну, марками. Очень необычное меню.

Было не очень понятно, о чем он сейчас говорит, и я попробовал уточнить:

– То есть вы в качестве подарков везете домой меню с вашего обеда?

– Ну да! – искренне обрадовавшись, что его поняли, воскликнул господин Путин. – Оно с марками, я же говорю!

– А вы здесь без жены?

– Без, – уверенно подтвердил он. – Жена хотела поехать, но потом испугалась – жары. Я даже организаторам сказал, что она испугалась жары.

– И они поверили? – переспросил я, но он не услышал.

Он услышал другой вопрос:

– Почему вы уволили генерального прокурора?

– Уволил? – удивился президент. – Он же сам ушел.

– Но он не был похож на человека, который собрался уходить.

– А он скрытный! – засмеялся президент.

– Ну а все-таки – почему?

– Он шесть лет все-таки проработал на этом посту, – вздохнул господин Путин. – Это большой срок (то есть для президента России не очень большой и, может, даже маленький, а для генпрокурора, значит, он практически предельный. Конечно, мальчики кровавые постоянно, как говорится, в глазах… Устанешь. – А. К.). Ну, тут нет ничего необычного. К нему нет никаких претензий. Он ушел по собственному желанию. Он будет и дальше работать на этой службе.

– На какой?

– На государственной, – пояснил господин Путин.

– Это равноценная будет служба? – переспросил кто-то.

– Ну… да, наверное, – пожал плечами президент.

Ему уже не нравился этот разговор. Единственное, из-за чего он начал отвечать на этот вопрос, – он хотел, чтобы версия об усталости, собственном желании генпрокурора, с которым он не смог совладать, и об отсутствии претензий к нему стала канонической.

– А вы уже знаете, кто будет следующим генпрокурором?