— Will you pay by VISA or cash, Sir? [6]

— Cash.

Она выложила на стойку регистрационный бланк и ручку, попросила паспорт.

— No need, — сказал он. — I will pay now. [7]

По-английски он говорил почти как британец, хотя кое-что в выговоре согласных наводило на мысль о Восточной Европе.

— Тем не менее попрошу ваш паспорт, сэр. Международные правила.

Он согласно кивнул, протягивая ей тысячную купюру и паспорт. Republika Hrvatska. Наверняка одно из новых государств на Востоке. Администратор отсчитала сдачу, положила тысячу в кассу, напомнив себе проверить купюру на просвет, когда постоялец уйдет. Она старалась придерживаться определенного стиля, хотя и работала пока в гостинице средней руки. Вдобавок этот человек не похож на мошенника, скорее уж выглядит как… как кто? Она вручила ему пластиковую карточку-ключ, назвала этаж, показала, где лифт, сообщила, когда можно позавтракать и когда надо освободить номер.

— Will there be anything else, Sir? [8] — прощебетала она, прекрасно зная, что ее английский и манеры слишком хороши для этой гостиницы. И вскоре она перейдет в отель получше. А если не удастся, поубавит услужливости.

Он кашлянул и спросил, где тут ближайшая phone booth.

Она объяснила, что позвонить можно прямо из номера, но он покачал головой.

Администратор задумалась. Мобильная связь практически ликвидировала большинство телефонов-автоматов в Осло, однако неподалеку, на Йернбанеторг, таксофон точно сохранился. Действительно рукой подать, тем не менее она достала маленькую карту, нарисовала маршрут, объяснила. Точь-в-точь как это делается в «Рэдиссоне» и в других отелях высокого класса. Подняв голову и взглянув на него — понял ли? — она вдруг на мгновение смешалась, непонятно отчего.

— Пробьемся, Халворсен!

Выкрикнув обычное утреннее приветствие, Харри влетел в их общий кабинет.

— Два сообщения, — сказал Халворсен. — Тебя вызывает новый комиссар. А еще тебе звонила какая-то женщина. С весьма приятным голосом.

— Да? — Харри бросил пальто в сторону вешалки. Оно упало на пол.

— Господи, — вырвалось у Халворсена. — Неужто справился наконец?

— О чем ты?

— Ты опять бросаешь одежду на вешалку. И твердишь насчет «пробьемся». А ведь не делал этого с тех пор, как Ракель… — Халворсен осекся, заметив на лице Харри предостережение.

— Чего хотела женщина?

— Дать тебе информацию. Ее зовут… — Халворсен покопался в желтых листочках на столе. — Мартина Экхофф.

— Не знаю такой.

— Из «Маяка».

— А-а!

— Она сказала, что навела справки. Никто не слыхал, чтобы Пер Холмен кому-либо задолжал деньги.

— Вот как? Хм. Пожалуй, надо позвонить ей, проверить, не выяснилось ли что-нибудь еще.

— Я тоже об этом подумал, спросил телефон, но она сказала, что добавить ей больше нечего.

— Ну что ж. Ладно. Замечательно.

— Да? А чего это ты так разволновался?

Харри нагнулся, поднял пальто, однако на вешалку не повесил, снова надел.

— А как же комиссар…

— Подождет.

Ворота контейнерного склада были открыты, но табличка на заборе однозначно предупреждала, что въезд воспрещен и что автостоянка находится за пределами складской территории. Харри почесал укушенную лодыжку, взглянул на длинное открытое пространство между контейнерами и зарулил в ворота. Контора смотрителя располагалась в низкой постройке казарменного вида, которую за последние три десятка лет регулярно достраивали. И это было недалеко от истины. Оставив машину у входа, Харри быстрыми шагами одолел последние метры.

Пока он объяснял причину своего прихода и рассказывал о вчерашнем вечернем происшествии, смотритель сидел молча, откинувшись на спинку кресла, заложив руки за голову, и жевал спичку.

Спичка — единственное, что двигалось на лице охранника, но Харри показалось, будто по его губам скользнула улыбка, когда он услышал о поединке с собакой.

— Черный метцнер, — сказал охранник. — Родич родезийского риджбека. В Норвегии только у меня. Превосходная сторожевая собака. К тому же молчаливая.

— Это я заметил.

Спичка весело подпрыгнула.

— Метцнер — охотник, он подкрадывается к добыче. Чтобы не спугнуть.

— Вы имеете в виду, она собиралась… съесть меня?

— Ну, так уж прямо и съесть. — Охранник не стал вдаваться в подробности, без всякого выражения смотрел на Харри, обхватив затылок сплетенными ладонями, и Харри подумал, что либо руки у него очень большие, либо голова маленькая.

— Значит, в то время, когда, по нашим предположениям, застрелили Пера Холмена, вы ничего не видели и не слышали?