— Это обыкновенный насос, — Леклерка распирало от гордости. — Внутрь больших емкостей вставлены цилиндры, которые называются поршнями. Заставляя их ходить то вверх, то вниз, мы закачиваем воду в третью емкость, а оттуда она поступает в брандспойт. Все дело в силе сжатия. Если качать станут четверо или шестеро человек, струя будет еще мощнее.

— Для чего все это? — протиснулся сквозь толпу весь мокрый и далекий от восхищения Эмсо.

— Бороться с пожарами. Несколько таких машин — и опасность их во время обороны на стенах значительно уменьшится.

— Но если все будут драться, кто же будет у машин? И вообще, вся Ола в основном построена из камня и кирпича. Ты зря неделями напролет отвлекал лучших кузнецов от работы. Они могли бы отливать наконечники для стрел, делать кольчуги.

— Вспомни, ведь я им показал, как можно получать лучшую сталь в коксовой печи. Люди, помогавшие мне с емкостями, многому научились. Они узнали, что такое окружность, диаметр. радиус. И моя машина только первый этап в программе обучения. А за наконечники не волнуйся, ты их получишь.

— Ты их заставил это выучить? — Раздражение Эмсо усилилось. — Что ты сейчас сказал? Ты делаешь с кузнецами то же самое, что и твои друзья с Избранными? Это так? Ответь.

— Да, я учил их. Это слово тебя так шокирует? Я учил их, чтобы помочь всем нам. И даже тебе, — Леклерк не удержался от колкого тона.

Толпа замерла. Эмсо побледнел, пристально глядя на Леклерка. И лишь когда он напряженно засопел, все облегченно вздохнули.

— Только потому, что ты друг Гэна Мондэрка, я не стану произносить вслух слово, которым называют людей, умеющих делать такие штуки. Но запомни одно: никогда не говори, что помогаешь мне. Никогда.

Воин бросил мимолетный взгляд в сторону Гэна, который уже спешил к ним, обеспокоенный возникшим конфликтом.

— Ну что еще случилось, мой старый друг? Леклерк не сделал ничего предосудительного, построив свой… — Он обернулся, беспомощно посмотрев на Леклерка.

— Насос, — Леклерк словно выплюнул слово.

— Свой насос, — продолжил Гэн, вновь обращаясь к Эмсо. — Это против старых традиций, но посмотри, что мы получаем взамен. Пожар — самая страшная беда, которая может случиться с городом или замком. А у нас уже теперь есть возможность успешнее бороться с ним.

— Ты — мой повелитель. — Взгляд Эмсо был непроницаем. — С момента твоего появления по эту сторону Гор Дьявола я всюду следовал за тобой. И что бы ты ни делал, ты всегда был прав.

— Потому что ты всегда был рядом со мной, — Гэн облегченно вздохнул. — А теперь скажи правду: если Леклерк сделает еще что-то новое, ты сможешь проявить большее воодушевление? Если это будет орудие, еще более действенное для спасения людей и их жилищ?

— Существует много способов потерять даже такую большую штуку, как город, — загадочно произнес Эмсо. Его губы шевельнулись в напряженной улыбке. — Но я думаю только о сражении, весне и тех, кто готовится уничтожить тебя.

— Мы встретим их достойно. Даже эта машина может стать оружием.

Окинув толпу испытующим взглядом и покачав головой, Эмсо ушел. Некоторые с нескрываемым одобрением смотрели ему вслед.

Леклерк подпрыгнул, услышав сзади голос Налатана:

— Ты разозлил Эмсо.

— Он всегда не в духе. Ты же знаешь.

— Он сердит на весь мир. Когда такой человек концентрирует на ком-то всю свою злобу, ему сложно противостоять.

— В этом случае оставшимся следует выше меня ценить, — непринужденно заметил Леклерк и пошел отсоединять шланг, надеясь, что Налатан поймет намек и оставит его в покое.

Надежды не оправдались. И Налатан присоединился к нему, помогая укладывать шланг в бухту.

— Эмсо раздирают сомнения. Он придерживается старых взглядов. А ты расшатываешь устои и запреты прошлых поколений.

— Ты как будто бы и сам не возражаешь против этого. — Слова были сказаны быстрее, чем Леклерк понял их подлинный смысл. Он запнулся. — Извини, я не то хотел сказать… Я дал себе слово — как и все, — что ни единым намеком не заставлю тебя думать о… — Леклерк испуганно замолчал.

Но Налатан принял его жалкие извинения.

— Я все понимаю, Луис. Правда. Думаешь, мне неизвестно, что все вокруг только и говорят о Доннаси? Или о Ланте? Неужели ты действительно полагаешь, что я не замечаю этих ухмылок и не слышу сплетен?

— И ты не можешь остановить их? — Леклерк бросил свернутый шланг в пустую повозку. — Почему ты не расправишься с идиотами, думающими, что все это очень забавно?

— С этими презренными? Я бы покрыл себя позором, поступив так с ними, — он горько усмехнулся. Леклерк почувствовал столь глубокое разочарование, спрятанное за этими словами, что у него перехватило горло. Следующие слова Налатана принесли некоторое облегчение. — Оставляя Церковь, чтобы жениться на Доннаси, я изменил себя и надеялся, что она тоже изменится.