Вспоминали, как на суд Михаилу Николаевичу привели пойманных с поличным мужиков, кравших много гречихи на его полях. Как поступил бы на его месте любой уважающий себя барин? Правильно, примерно наказал бы воров, чтобы другим неповадно было. Но Михаил Николаевич, к ужасу родственников, принялся терпеливо вразумлять падких на хозяйское добро мужиков, ссылаясь на Священное Писание. Пока родные Михаила Николаевича выразительно переглядывались и украдкой хихикали, многозначительно постукивая пальцем по лбу, мужики, выслушав искреннюю и горячую «проповедь» барина, в раскаянии пали на колени.

Еще одним разочарованием для родни стало упрямое нежелание Михаила жениться. В объяснение причин, по которым он не стремится связывать себя семейными узами, Михаил Николаевич не вдавался, и это, по всей видимости, давало его родственникам некую надежду, что он может переменить свое решение. Во всяком случае, девиц на выданье со всей округи возили к нему на смотрины регулярно. Кто знает, может быть, какая-нибудь девушка, влюбившись в него, смогла бы преодолеть его стремление к одиночеству, но он никому не дал такой возможности. Михаил Николаевич был внешне некрасив, оспа щедро оставила на его лице свои следы, с детства – косноязычен, чего очень смущался. После череды безуспешных попыток его женить, родственники, наконец, махнули на него рукой и оставили в покое, чему Михаил Николаевич был бесконечно рад. Он окончательно уединился, занялся чтением духовных книг, часами играл на скрипке. Иногда трудился в столярной мастерской.

В 1810 году Михаил Николаевич отправился на богомолье в Богородицкую Площанскую пустынь, расположенную в Орловской епархии в сорока верстах от его имения. Тишина уединенного монастыря, монашеская жизнь произвели на двадцатидвухлетнего молодого человека настолько сильное впечатление, что он принял твердое решение остаться в монастыре. И остался. Написал братьям небольшое письмо о своем решении не возвращаться домой и покинуть мир, свое имение отписал в их пользу, поставив единственное условие: из вырученных от продажи имения денег тысяча рублей должна быть употреблена на строительство церкви в селе Турищеве, где похоронен отец.

Став послушником Площанской пустыни, молодой человек исполнял возложенные на него послушания письмоводителя обители, чтеца, ризничего, певца. Здесь он обучился церковному уставу и нотному пению. Постоянно звучавшие в монастыре рассказы о высокой духовной жизни подвижников с Афона и из Молдавии, которые, приняв учение преподобного Паисия Величковского, уединялись в Брянские скиты, глубоко запали ему в душу.

В 1815 году Михаил Николаевич был пострижен в монашество с именем Макарий. В том же году ему была уготована встреча с переселившимся в Площанскую пустынь одним из ближайших учеников Паисия Величковского, старцем Афанасием (Захаровым), который одним из первых начал распространять в России традиции старчества. Старец Афанасий стал духовным наставником Макария. Он привез с собой из Молдавии много рукописных святоотеческих книг. Часть аскетической литературы была переведена, и старец начал с того, что привил отцу Макарию любовь к их постоянному изучению и переписыванию. Под руководством старца отец Макарий стал глубоким знатоком святоотеческой письменности, свободно читал по-гречески и по латыни. Старец Афанасий подводил своего ученика к великому труду и искусству – исследованиям и переводам святоотеческой литературы.

Шестнадцать лет провел в Площанской пустыни отец Макарий. В 1824 году он впервые побывал в Оптиной пустыни, еще не зная, что в памяти будущих поколений его имя будет неразрывно связано с этими местами.

В 1825 году умер старец Афанасий. Отца Макария, достигшего тридцативосьмилетнего возраста, назначили настоятелем обители и духовником ближайших монастырей.

Отец Макарий, искренний последователь старца, чувствовал себя духовно осиротевшим, тосковал без учителя и испытывал острую необходимость в наставнике. Словно в ответ на его молитвы, в Площанскую пустынь явился старец Лев с учениками. Он уступал старцу Афанасию в образованности, но был твердым последователем Паисия Величковского. Старец Лев считал отца Макария равноправным сотоварищем в монашеском служении, но, уступая смиренным просьбам отца Макария, все же согласился считать его своим учеником.

Их совместное служение в Площанской пустыни длилось недолго. По просьбе настоятеля Оптиной пустыни игумена Моисея отец Лев переселился в Оптину. Но между ними велась интенсивная переписка, да и духовная связь старца Льва и отца Макария не прерывалась. В 1834 году учитель и ученик воссоединились: отца Макария тоже пригласили в Оптину пустынь.

В 1836 году отец Макарий был назначен духовником монастырской братии, а через три года, после отъезда отца Антония в Малоярославецкую обитель, становится начальником скита. При этом он остается послушником старца Льва, которому полностью вверяет свою волю, не предпринимая что-либо без его благословения.

Современники восхищались: «Поучительны и назидательны были отношения между двумя старцами – отцом Львом и отцом Макарием. Умилительно было видеть единодушие и взаимную любовь двух старцев».

Игуменья Павлина, ученица обоих старцев, вторила: «Сидят они, как Ангелы Божии, рядом, а мы стоим перед ними на коленях и двум открываем свои души – как бы одному. Поистине в них были сердце и душа едины».

Оба великих оптинских старца, Макарий и Лев (Леонид), являли собой образец кротости и смирения. Отец Иларион вспоминал: «Бывало, пожалуюсь ему (отцу Леониду) на батюшку отца Макария, и отец Леонид при мне же сделает ему выговор для того, конечно, чтобы кротость и смирение батюшки Макария послужили мне примером, когда я вырасту из духовного малолетства. А я, по малой моей тогда духовной опытности, еще не мог понять смысла сего и доволен был, что отец Леонид батюшку отца Макария обвинил, а меня оправдал».

Семь лет преподобные старцы Лев и Макарий руководили духовной жизнью оптинской братии и тысяч прихожан и паломников. Вместе они взрастили великого духовного старца Амвросия.

У отца Льва учился отец Макарий любовному отношению ко всяким убогим и страждущим физически и духовно, учился в меру сил своих целить их недуги, не гнушаться ничем, кроме греха.

Известен случай, когда к старцу Макарию привели бесноватого, который ранее ничего о старце не знал и никогда его не видел. Увидев приближающегося старца, бесноватый бросился к нему с криком: «Макарий идет! Макарий идет!» – и ударил его по щеке. Старец тут же подставил ему другую щеку. Больной так и рухнул без чувств на пол. Очнулся он исцеленным – бес покинул тело его, не смог пересилить великого смирения старца.