Дерворгилла Баллиоль прибыла в Фозерингей за день до того, как к замку добрели две женщины с детьми и двумя большими собаками. Тогда она еще не знала, что Элейн была лишена права владеть наследственными землями и что огромный замок и все имущество скоро перейдут ей, как часть ее наследства после смерти ее дяди, Джона Шотландца.

Дочь сестры Джона Маргариты и лорда Галлоуэл, Дерворгилла ехала из Лондона в Шотландию и везла своему мужу, Джону Баллиолю, дурные вести о смерти Элейн. Проезжая мимо Фозерингея, она сочла нелишним завернуть в замок и провести ночь в доме, где Элейн прожила так много лет.

Когда ей доложили о появлении женщин, она не могла поверить своим ушам.

– Леди Ронвен? И дети? – Она почти бегом бежала им навстречу через весь зал. – А Элейн? Где тетя Элейн? Слава Иисусу Сладчайшему, вы все живы и здоровы! – Упав на колени, она обняла и прижала к себе двух маленьких девочек.

Молчание Ронвен насторожило ее, она подняла глаза.

– А что с тетей Элейн? – шепотом повторила она.

Ронвен молча покачала головой.

Дерворгилла осенила себя крестом. Она медленно выпрямилась и вздохнула.

– Вы отвезете их в Лондон?

– Нет, я оставлю их с вами. Энни присмотрит за ними. Я хочу найти того, кто это совершил. – Лицо у Ронвен было бледным, а погасшие глаза – непроницаемыми. Положив руку на голову Лиулфа, она сказала: – Я узнаю его имя и убью его.

Замок Лох-Ливен. Август 1253

Все, что Элейн надо было, она нашла на острове – чертополох, ясень, полынь, яблоню. Сначала они горели плохо; от едкого дыма щипало глаза. Огонь был слабым и неярким. Ничего, они сейчас заиграют.

Элейн развела небольшой костер на песчаной косе. Отсюда она глядела на серые стены замка. Видеть ее люди Малкольма не могли, – по заведенному обычаю до вечера ее здесь оставляли в покое. Так что за ней придут только вечером и можно не волноваться, решила она. Позади нее были бирюзово-синие воды озера. Легкий ветерок обдувал песок, и вокруг озера на воде плясали солнечные зайчики, слепя глаза.

Элейн так часто пыталась сбежать, что, наконец, Малкольм, тяжело вздохнув, привез ее в Лох-Ливен.

– Это ненадолго, пока я буду у короля, – сказал он. – Мне надо ехать в Стерлинг. Но когда я вернусь, ты опять поселишься в Фолкленде. К тому времени, надеюсь, ты научишься меня ценить.

Сначала Элейн даже была довольна, что его нет рядом, что ее тело снова принадлежит только ей, что можно думать, сколько угодно наблюдать, как встает луна над холмами, и строить планы новых побегов. Ей было позволено управлять хозяйством на острове и иметь свою свиту. Но все мужчины и женщины, находившиеся в замке, были преданными слугами Малкольма. Эндрю и Джэнет здесь уже не было: ей сказали, что они давно уехали к своему сыну в Купар. Убежать с острова было невозможно. Ни подкупы, ни лесть, ни слезные мольбы, ни уговоры – ничто не помогало. Тюремщики были учтивы с леди Файф и даже немного подобострастны, но непреклонны – все до одного.

Время шло, и ей казалось, что от пустоты, которую она ощущала, можно сойти ума. Тут не было лошадей, не было любимых собак, не было развлечений, веселых сплетен, не было музыки. Элейн не могла читать книги, ей не давали писать письма. Оставалось только есть, спать и в одиночестве сидеть с рукоделием, оплакивая своих крошек. И вот что-то вдохновило ее снова попробовать разжечь огонь и вызвать из пламени видения.

Она подвинулась ближе к костру и подбросила в него побольше травы и хвороста. Травы еще зеленые, надо было их высушить, подумала она; на это ушло бы много дней и даже недель, а у нее не было времени. Она должна была сделать это сейчас. Ей надо было знать, почему Александр больше не приходил к ней.

У нее начала кружиться голова, но это было даже приятно. Откинувшись назад, она поправила юбки. Как только огонь разгорится, видения появятся.

И вот они пришли.

Сначала ей привиделся всадник. Он слегка натягивал поводья, и лошадь гарцевала под ним. От ее боков, мокрых от дождя, поднимался пар. Элейн заметила, что знамя над всадником развевалось на ветру и руки, державшие поводья, были мокрыми.

«Покажи мне твое лицо, умоляю, покажи мне лицо».

Она ниже склонилась над огнем. Кто он, этот широкоплечий мужчина, и кем он ей приходится? Почему он уже отвернулся и послал лошадь вперед? Поскакал дальше, в туман, в самое пекло пламени, и она уже не видела его.

Она тихо выругалась. «Покажи мне побольше, мое будущее, только мое!»

У нее была тяжелая голова, ее немного мутило, но вещие картинки все появлялись. Там был мужчина – Александр! Ее Александр. С криком она рванулась к нему, и он улыбнулся. Король протянул ей руку, и его пальцы почти коснулись ее пальцев. Но он исчез.

Глаза ее наполнились слезами. Ответ был там все это время, но она сама не желала признаваться в этом. Без заветной подвески она не могла вызвать Александра, а ее феникс, эта драгоценная ниточка, связывавшая ее с любимым, пропал. Она потеряла его, когда горел ее дом в Сакли.