Шрифт:
В небольшой комнатке царил полумрак, шторы, прикрывавшие единственное окно, были задернуты. На мгновение Рихарда охватило чувство неловкости: не злоупотребляет ли он доверием Герды? Но желание проникнуть еще глубже в ее личную жизнь, ее интересы, привычки заставило Рихарда зажечь свет. Он исходил от маленькой настольной лампы. Сам стол тоже был маленьким, заваленным какими-то бумагами, в пластмассовом стаканчике виднелись ручки и карандаши, а возле стола, на полу, стояла портативная пишущая машинка. Словом, этот более подходящий для предметов женского туалета столик был превращен в письменный. Слева от столика к стене примыкала небольшая книжная полка, забитая книгами и папками…
Рихард еле удерживался от соблазна покопаться в бумагах, вытащить с полки наугад несколько книг и узнать, что же пишет и что читает Герда, когда остается одна. Но страх, что, вернувшись, она сможет обнаружить, что кто-то рылся в ее бумагах, останавливал Рихарда. Он понимал, что если Герда догадается, что он не только проник в ее запертый на ключ кабинет, но даже сунул нос в ее бумаги, всякое доверие к нему будет потеряно.
"Так что же делать?" — стоя посредине комнаты, размышлял Рихард. Желание проникнуть в скрытую от его глаз сторону жизни Герды, выяснить наконец обоснованность подозрений Клауса в том, что Герда была коммунисткой и под псевдонимом выступала в печати с материалами, направленными против НДП, — это желание было слишком велико. Однако Рихард заставлял себя преодолеть соблазн просмотреть бумаги на столе. Он подошел к полке с книгами и стал изучать их корешки Он увидел "Майн кампф" Гитлера, сборник его речей, двухтомник Маркса, несколько книг Ленина, шеститомник Черчилля, книги Бенедетто Кроче "Германия и Европа", Даллина "Германское правление в России", Даллеса "Германское подполье"…
Рихард понял, что его намерение по книгам узнать политические симпатии Герды безнадежно. Ведь она кончала журналистский факультет и, естественно, читала книги самых разных авторов, изучала различные политические направления.
Тогда он, будучи уже не в силах противостоять своему желанию, подошел к столику, чтобы рассмотреть хотя бы лежащие на поверхности бумаги. Взгляд его упал на папку с края стола. Открыть ее, не двигая с места, ему ничего не стоило. Он так и сделал. Сначала Рихард увидел рукописный листок и уже по первым строкам его определил, что это было письмо от матери Герды, наверное, последнее или одно из последних.
Уже несколько осмелев, он приподнял письмо, не перевертывая его, и обнаружил под ним небольшую фотографию. Герда была изображена на ней вместе с пожилой, с морщинистым высохшим лицом женщиной, — очевидно, это и была ее мать.
Рихард стал осторожно перекладывать письма и открытки. Тут было разное: поздравления с Новым годом, с днем рождения, — словом, стало ясно, что в этой папке хранится интимная переписка Герды. Рихард уже был готов закрыть папку, но в это мгновение ему попался на глаза плотный картонный квадратик. Наверху крупными красными буквами было типографски напечатано: "Германская коммунистическая партия. Пригласительный билет". Далее из текста следовало, что "Германская коммунистическая партия приглашает Герду Валленберг в город Эссен, на Учредительный съезд ГКП, который состоится 12–13 апреля 1969 года". Далее следовала подпись — чье-то неразборчивое факсимиле.
Рихард резким движением захлопнул папку. От легкого дуновения ветра на пол со стола упала еще какая-то отпечатанная на машинке, сложенная вдвое бумага.
Рихард поспешно поднял ее и прочитал. На плотном листке стоял гриф: "Социалистическая единая партия Германии".
Какое-то "Общество историков-марксистов" приглашало "фройляйн Герду Валленберг приехать в ГДР в конце года и сделать доклад на собрании общества на тему "НДП и международный нацизм".
Рихард поспешно сложил бумагу по прежним сгибам и, не помня точно, с какого места она слетела, положил на край стола.
И в эту минуту услышал звонок у входной двери, а еще минуту спустя громкий стук В первое мгновение он подумал, что это вернулась Герда, что сейчас она войдет сюда и застанет его за шпионским занятием. Но тут же вспомнил, что в дверном замке торчит ключ. Тогда Рихард на цыпочках подошел к двери узнать, кто мог столь настойчиво звонить и стучать, но в это время услышал шорох, а затем увидел большой белый конверт, который кто-то подсовывал снизу в дверную щель.
После этого звонки и стук прекратились. Какое-то время Рихард не решался поднять конверт, но после короткого размышления взял его и прочел адрес Герды и обратный адрес внизу: штамп газеты "Унзере Цайт". Почтового штемпеля на конверте не было, очевидно, его доставил нарочный.
"Унзере Цайт" была коммунистической газетой, это Рихард знал.
Он отнес конверт в спальню, положил его на видном месте, затем вернулся в кабинет Герды к письменному столу и уже смелее стал проглядывать бумаги, стараясь не смещать их с мест, на которых они лежали. Неожиданно на глаза ему попалась листовка, одна из тех, что были разбросаны в зале суда над Борхом…
Точно обжегшись, Рихард отпрянул от стола. Если раньше он боялся, так сказать, «наследить», то теперь опасался другого: найти явные доказательства, что Герда состоит в коммунистической партии. Ведь если он получит прямые доказательства этому, значит, Клаус был прав в своих подозрениях. Но из этого Рихард должен был сделать вывод, что, с каждой встречей все более сближаясь с Гердой, он совершает прямую измену своему делу.
До сих пор Рихард мог полагать, что подозрения Клауса вздорны, ничем не обоснованы и поэтому связь с Гердой не считал преступлением перед партией.
Но если он убедится, воочию убедится, в обратном?!
Рихард еще раз окинул взглядом стол, книжные полки и, быстро выйдя из комнаты, запер дверь. Потом он вынул свой блокнот и написал: "Герда, дорогая моя! Спасибо за заботу. Я отлично выспался, выпил, как ты велела, кофе и теперь ухожу. Ухожу с мыслями о тебе. Буду звонить в ближайшее время. Твой Р.