Шрифт:
— Прощайте, дорогой профессор, — сказал атаман.
— Прощайте! Прощайте, — торопливо говорили Купетов, Антоша и Иван Иванович.
Они были взволнованы и торопились.
Клейст, путаясь в полах шубы, спустился по лестнице, и едва он ступил на мостовую, матросы проворно взбежали наверх, лестница свернулась, и корабль быстро, с легким шипением, взмыл кверху и исчез, точно растаял в небе.
Все было как сон. Все четыре месяца были как сон.
Клейст перенес свой чемодан и пакет с папиросами к подъезду и надавил пуговку звонка. Пакет с папиросами не был сном. Два человека бежали к нему.
— Черт, — крикнул первый, хватая Клейста за грудь, — откуда вы взялись?
— Как откуда, я звоню у своей квартиры, — отвечал порядком перетрусивший Клейст.
— А воздушный шар? — воскликнул второй.
— Какой шар?
— Мы от самой Гедехтнис-Кирхе бежим за ним. Он завернул сюда.
— И вдруг человек!
— Проснитесь, товарищ, вы хватили лишнее.
— А это что за вещи?
— Не ваше дело, товарищи. Мои вещи.
— Украли, поди-ка.
— Отродясь этим не занимался. Я член рейхстага Клейст. Это и привратница подтвердит.
Клейст, освободившись из рук держащего его, неистово стучал в окно.
— О! Доннер веттер (Черт возьми! (нем.)), — послышалось наконец оттуда. — Кто еще ломится сюда? Hyp фюр хершафтен, мейне херрен (Только для господ, господа (нем.)). Все жильцы уже дома.
— Фрау Фицке, разве вы не узнаете меня? — сказал Клейст, нагибаясь к окну.
— Ах, херр профессор, но откуда вы взялись?
— Пришел пешком с вокзала Зоо, — говорил Клейст.
— Ах, ах, как же так? Устали, поди-ка.
— А шар? — сказал настойчиво первый. — Вы прилетели на шаре.
— Вы очумели, товарищи, — сказал, протискиваясь мимо закутанной в платок привратницы, Клейст. — Вы очумели. Где же он?
— Но я не пьян. Я видел, как он летел.
— Ну, куда-нибудь в другое место, — сказал Клейст и протащил пакет с папиросами на лестницу.
— Ах, господин профессор, а мы думали, вы совсем пропали…
Гуляки отошли от подъезда.
— Я видал, — говорил один.
— И я видал, — сказал другой.
— Мы видали оба.
— И нет ничего.
— Чертова затея.
— Надо донести в Совет. Профессор Клейст! Запомните, товарищ.
— Да, товарищ. Хорошо только, если не какая-либо французская штука.
— Или новый путч баварских монархистов.
— Надо было схватить его!
— Доннер веттер!
— Доннер веттер!
XXIV
— Но, господин профессор, — моргая заспанными глазами говорила фрау Фицке, — вам нельзя идти на вашу квартиру.
— Почему?
— Ах, господин профессор! Вы так долго отсутствовали… Ваша виза была только на три месяца… Вонунгсамт (Жилищная комиссия, распределяющая свободные квартиры (нем.)) ввиду жилищной нужды вселил в вашу квартиру херра Кнобеля, фрау Перш и семейство Шпукферботен с восемью маленькими детьми. Все ваши комнаты заняты.
— Но кабинет… Там мои бумаги…
— Я знала, господин профессор, и я сохранила ваши бумаги. Только немного успели взять на растопку печей. Товарищ Кнобель — такой спартакист.
— Что же мне делать?
— Я уже не знаю, господин профессор. Не иначе, как вам придется подать заявление в Вонунгс-амт. Вонунгс-амт должен озаботиться подысканием вам соответствующего помещения. Он отыскал же для этих господ.
— Но, позвольте, фрау Фицке, ведь вы же знаете, что это моя квартира. Как же я не могу войти и занять мою квартиру?
— Господин профессор, увы, у нас теперь нет собственности. Закон о социализации всех имуществ обнародован два месяца тому назад.
— Кто же теперь у власти?
— После октябрьских беспорядков спартакисты стоят у власти.
У Клейста опустились руки. Ему казалось, что портсигар своим двуглавым орлом с коронами жжет его ногу.
— Что же мне делать? — вяло спросил он.
— Уже и не знаю что, — сказала старуха.
— Постойте… Если мне телефонировать к Кореневу, или на квартиру Эльзы Беттхер, или в Американское общество «Амиуазпролчилпок»?
— Теперь, господин профессор, по телефону можно говорить, только подав перед каждым разговором письменное заявление в Ферншпрехер-Амт.
— Что за чушь такая?
— Такое распоряжение. — Старуха понизила голос до шепота. — «Они», господин профессор, боятся. Ожидают восстания правых партий.
— Но куда же мне деваться? — сказал Клейст.
— Ох! Уж и не знаю куда, господин профессор.
— Ну вот что, фрау Фицке, — решительно сказал Клейст, — я ночую у вас.
И он направился к дверям ее каморки.