Генерал Петр Николаевич Краснов хорошо известен как один "из главных организаторов контрреволюции в гражданскую войну", кто первым выступил против революции в октябре 1917 года, а затем возглавил белоказачье государственное формирование на Дону.
В настоящее время появилась возможность узнать о Петре Краснове как о талантливом писателе и публицисте, произведения которого были популярны в России еще до революции, а затем, в эмиграции, получили подлинную славу. Произведения Краснова совершенно различны по стилю и жанру. Это и антикоммунистическая публицистика, и повести с авантюрно-приключенческим сюжетом, исторические романы и исследования, мемуары и антиутопии, произведения на темы современной писателю жизни. Они выходили огромными тиражами, были переведены на десятки иностранных языков и обошли весь мир, по ним ставились фильмы и о них спорили критики и литературоведы.
Настоящий расцвет творчества Краснова проявился в эмиграции, где он полностью отдался своему любимому делу - писательству. Проживая в Берлине и Париже, Краснов пишет свои лучшие романы и повести. Среди них повесть "Мантык, охотник на львов", изданная в Париже в 1928 году.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Таинственное завещаніе
I
ГАЛИНКИНЫ СНЫ
Это была совсмъ маленькая комната очень скромнаго отеля. Комната на шестомъ этаж узкаго высокаго дома, точно срая башня вытянувшагося вверхъ надъ маленькими темными сараями, складами и гаражами окраинъ Парижа. Внизу — вчный сумракъ дыма, копоти и пыли, духота, вонь автомобилей, угольная мгла, лязгъ желза и грохотъ грузовиковъ, вверху — изъ окна — бездонное, вчно красивое, безпрерывно мняющееся небо, широкій видъ на Парижъ, и, въ легкой дымк воздушнаго марева, сквозная, какъ полоска кружева, Эйфелева башня. Ночью, на темномъ фон неба, надъ фонарями бгущихъ внизу улицъ, она сверкала наглыми пестрыми огнями яркой рекламы:
— Ситроенъ!.. Ситроенъ!.. [1]
Въ комнат очень тсно. Одно окно безъ занавски. Хозяинъ считалъ лишнимъ ее вшать, когда окно глядитъ въ безпредльную даль. Широкая французская кровать. Въ одномъ углу умывальникъ, въ другомъ, за занавской изъ дешеваго ситца, на ивовой корзин, привезенной изъ Россіи и старомъ, сильно потертомъ чемодан узенькій матрасикъ и желтосрое, истрепанное, англійское солдатское одяло — скромная, бдная постель. А за тмъ — крошечный столикъ, на которомъ всегда лежала какая-нибудь работа:- чулки для штопки, чья-нибудь рубашка, блузка, или штаны, катушки съ нитками, шерсть, ножницы, и два соломенныхъ, простыхъ стула, такихъ, какіе привозятъ на баркахъ и продаютъ прямо на улицахъ. Все говорило о бдности. Но всегда въ этомъ маленькомъ номер были порядокъ и чистота, за этимъ слдили жильцы — Ладогины.
1
Ситроенъ — Парижскій фабрикантъ автомобилей.
Ихъ трое: — «мамочка» — Наталья Георгіевна Ладогина, ея дочь Галинка и братъ Галинки — Коля. Это онъ-то и спалъ на постели, сооруженной на корзин съ чемоданомъ.
Срый, дождливый октябрьскій вечеръ. Галинка одна, больная, въ легкомъ жару, лежитъ на краю широкой кровати. Шумъ города, трескъ, лязгъ, гудки, звонки, — непрерывной, томящей музыкой плывутъ въ комнату и навваютъ Галинк тревожные, безпокойные сны. Иногда она просыпается и тогда ея думы сливаются со снами и она сама не знаетъ, гд сонъ, гд мысль, гд явь.
Въ комнат темно. Окно срымъ пятномъ выдляется на стн. За нимъ мигаютъ, переливаются огни Эйфелевой башни. То расцвтятся, распустятся пестрой, сверкающей цвточной гирляндой, то покроютъ ее нжными золотыми вночками изъ листьевъ, то закричать, большими буквами: — «Ситроенъ!.. Ситроенъ!..» и тогда станетъ жутко Галинк. Точно давитъ на мозгъ это страшное, непонятное ей слово рекламы, точно говоритъ Галинк о многихъ тысячахъ рабочихъ, стоящихъ въ этотъ сумрачный вечеръ у раскаленныхъ фабричныхъ печей и мрно жужжащихъ станковъ.
Не стихая мигаютъ огни… Настоящій кошмаръ… Въ окна бьетъ холодными струями осенній дождь. Впереди долгій вечеръ и одинокая ночь. Мамочка придетъ не скоро. Она сегодня дежурная въ ресторан, гд она служить… Мамочка придетъ усталая и сейчасъ же станетъ хлопотать, готовить Галинк чай, разогрвать что-нибудь на ужинъ, а потомъ спустить внизъ съ потолка электрическую лампочку и станетъ чинить и штопать до утра.
Бдная мамочка!
Какъ хорошо все это было во сн, такомъ странномъ и чудесномъ, гд совсмъ, какъ въ сказк, на помощь мамочк явился котъ Маркизъ, срый, пушистый, въ черныхъ полосахъ котъ консьержки [2] ихъ отеля, мадамъ Булэ. Ахъ, какъ онъ былъ миль! Объ этомъ Галинка непремнно разскажетъ Кол… Можетъ быть л мам, если мама ее станетъ слушать. Мама не повритъ, что это можетъ быть, Коля посмется и повритъ, сдлаетъ видь, что повритъ и помечтаетъ вмст съ Галинкой.
2
Консьержка — сторожиха парижскихъ квартиръ.
Милый Коля!
Галинка прислушалась. Она, въ часы своего одинокаго ожиданія, научилась среди уличныхъ шумовъ различать шаги по отельной лстниц. Она знала усталые, медленные шаги матери, и легкій бгъ, черезъ дв ступеньки, на шестой этажъ, Коли.
Галинка приподнялась на подушк. Да, конечно, это Коля! Она поправила волосы. На худенькомъ и блдномъ лиц ея горлъ лихорадочный румянецъ. Дв толстыя, русыя съ золотистымъ отливомъ косы — гордость Галинки, внкомъ легли по подушк. Глаза заблестли. Сейчасъ она все разскажетъ Кол. Такъ это будетъ интересно!
Коля ввелъ свой велосипедъ въ комнату сторожихи отеля «Селектъ», госпожи Булэ, приласкалъ поднявшагося ему навстрчу и колесомъ выгнувшаго спину кота Маркиза, пожелалъ госпож Булэ добраго вечера и помчался наверхъ къ Галинк. Онъ зналъ, что сестра одна, что она не здорова, что мамочка вернется поздно и торопился чрезвычайно. Ноги едва касались ступеней. Сначала лстница была мраморная, покрытая когда то краснымъ, теперь ставшимъ бурымъ, изорваннымъ старымъ ковромъ, потомъ она была деревянная и вилась изъ этажа въ этажъ косыми, скользкими ступенями. Коля бжалъ по ней чуть притрагиваясь рукою перилъ, шагая черезъ дв и три ступеньки.
«Хоть на Эйфелеву башню могу взбжать такъ», — горделиво думалъ Коля. — «Да что на Эйфелеву башню! На самый МонъБланъ!.. Ну, на МонъБланъ, можетъ быть, придется и потише идти»…
Кол пятнадцать лтъ. Жизнь закалила его и укрпила. Онъ средняго роста, очень стройный и худощавый мальчикъ съ недтской серьезностью въ глазахъ. Онъ второй годъ служитъ отвтственнымъ посыльнымъ въ французской контор господина Дарсонвиль… Его тамъ очень цнятъ за его аккуратность и честность. Сегодня онъ попросилъ отпустить его раньше. Ему хотлось помочь больной Галин.