Митяй покатался по трассе, вернулся домой и лег спать. Но уснуть так и не смог.

Да плевать на все! Он поискал телефонную трубку – телефон, как обычно, завалился под кровать – и набрал номер своего дружбана Стаса – ее номер. Два гудка, три… А если подойдет Стас? Но подошла она, Ольга.

– Оля? Это я… Я хотел…

Он не успел ничего больше сказать. В трубке коротко запищало. Не хочет разговаривать. Не хочет его слышать. А он предупредить хотел. Да и черт с тобой – подумал Митяй. Пусть все будет, как будет. Ему от этого прямая выгода.

– Кто звонил?

– Номером ошиблись. – Ольга снова села на постель рядом с мужем, положила руку на плечо. Стас едва сдержался, чтобы эту ее руку не стряхнуть, даже плечом чуть дернул. Что за ерунду жена спрашивает: зачем уголовное дело да за что? Неужели непонятно: был бы человек, а дело найдется. У нас ведь как? Не важно, с чего это самое дело начинается. Важно, что заканчивается оно одним и тем же: небо в клеточку и дружбаны в полосочку, а на вышке комсорг с автоматом…

– Так что, если не отмажемся, закатают меня по полной программе. Не хотел говорить, да ты все равно узнаешь. Все узнают…

– Но почему? Мы же ничего такого…

Все-таки жена у него инопланетянка, абсолютно.

– Оль, ты что, правда не понимаешь? Мы все такое…

– Что?

– То! У нас так не бывает, чтоб хоть какой-нибудь закон не нарушить, е-мое!.. Да если жить по правилам да по закону, то только в гробу лежать законно! А все остальное нет. А я в гробу не лежал. Я зарплаты, блин, черным налом платил, квитанций на ремонт не выдавал, кассовый аппарат у нас за сортиром, в кладовке стоит…

– Ох, говорила я, что этот аппарат…

Она говорила! Подумать только!

– Конечно, ты все знаешь!.. Только если б не аппарат, унитаз бы как-нибудь не так стоял! Да ладно, чего говорить-то. Все. Нет меня.

Она ухватила его за плечи (по ребрам снова полоснуло болью), развернула к себе, встряхнула:

– Не смей! Не смей так говорить, Стас! У нас семья, дети! Что они, не понимают, у нас дети?.. Мишка с ума сойдет! Тебя не могут посадить. Не мо-гут!

– Все они могут, Оль!

Она затрясла головой, волосы разметались, полетели белым облаком:

– Нет! Нет! Я не дам! Я никому не дам! Никто не посмеет! Я не пущу тебя в тюрьму. Пусть хоть сто уголовных дел, хоть тысяча! Мне все равно.

Слезы заливали лицо, глаза блестели… Стас обнял ее, прижал голову к плечу:

– Не плачь, маленькая… Ну? Чш-ш-ш…

Он сидел и качал ее, словно она и вправду маленькая девочка, а она все твердила:

– Мы должны что-то придумать… Мы должны придумать.

Вообще-то, одна мыслишка у Стаса имелась. Не то чтобы даже мыслишка, а так… Вариант… Не очень хороший, не самый красивый… Он, конечно, такого ни за что не предложит. Но вот если Ольга по собственной инициативе… Вот тогда, может быть… В конце концов, она сама ему про любовь постоянно говорит… Мол, ради любимого человека – что угодно, и все такое прочее…

– Если я под суд пойду, меня, ясное дело, под первый номер закатают. Ты же знаешь, как нас любят – тех, кто сам деньги зарабатывает и не просит ни у кого!.. Ни пощады, ни снисхождения не жди!..

– Стасенька, ну что же делать-то?

Что делать, что делать?! Снять штаны и бегать, блин!

– Маленькая, я не знаю. Только если меня… посадят, то как пить дать… надолго. Я же не бедная овечка, несмышленыш, я предприниматель, кровопийца. Да меня любой судья заранее осудит. Осудил, считай!

Ольга затрясла головой:

– Не может такого быть, чтобы не было никакого выхода!

– Ну, какой, какой выход?! Хорошо бы свалить на кого-нибудь, мол, я ни при чем… Только на кого мне валить-то?..

Стас отвернулся. Пусть жена подумает, пусть пошевелит мозгами.

– Оль, а ты меня из тюрьмы-то… того… а? Ждать-то будешь? Или все – прости-прощай, вот и вся любовь? Зачем тебе муж… с уголовным прошлым?

Жена глянула на него дико, круглыми глазами:

– Ты что? С ума сошел?

– Да ни фига я не сошел! Кому я нужен? Кто за меня горой стоять будет? Никто!

– Я буду.

– Да что толку-то?

– Как что толку?! – не поняла она. – Я… я так тебя люблю! Я для тебя все, что хочешь!.. Ну, все, что хочешь…

Стас опустил плечи, отвернулся:

– Да ничего я не хочу. Вкалывал всю жизнь, думал, будем жить как люди, детей в заграничный курорт повезем, на море. Думал, дом построим, цветов насадим… Помнишь, ты хотела, чтобы цветы были? Теперь-то уж ни дома, ни цветов, ничего… Подвел я тебя, маленькая… Прости.