Единственное исключение в истории царского времени, одновременно подтверждающее общее правило, это – убийство Петром Карповичем министра народного просвещения Н.П.Боголепова в 1901 году.

Внебрачный сын богатого помещика, Карпович участвовал в студенческих волнениях конца века (через это прошло большинство студентов того поколения), за что был исключен из Юрьевского университета и уехал доучиваться за границу. Находясь в Германии, внезапно решился на террористический акт, но никаких террористических организаций тогда не существовало, и он был вынужден действовать самостоятельно: никого не оповестил о своем намерении, вернулся в Россию, беспрепятственно получил прием у министра и застрелил последнего.

«Успеху» содействовали редкие особые условия.

Во-первых, власти утратили почти всякую бдительность к концу двадцатилетия, практически лишенного серьезных террористических выступлений (кроме как раз попытки 1 марта 1887 года); позднее совершить подобное одиночке, не имеющему сообщников, стало просто невозможно.

Во-вторых, Карпович располагал собственными средствами, позволявшими свободно организовывать все его действия; выезжая из Германии, он оставил даже значительную сумму – 1500 рублей, завещав ее на продолжение террористической борьбы [136] .

Граф Монте-Кристо или Фантомас в роли политического террориста – это, согласитесь, не может быть обычным явлением; какой-нибудь Уссама бен Ладен – это уже не индивидуалист-одиночка, к тому же – бывший сотрудник ЦРУ (можно подумать, что у этой организации, как и у других, ей подобных, могут быть бывшие сотрудники!).

Подтверждением же общего правила покушение Карповича является потому, что это все же была не удача, а неудача: Карпович собирался убить Николая II, но убедился в невозможности этого, и только с отчаяния остановился на более доступной жертве.

Карпович не был казнен, и позднее, бежав с каторги, примкнул к уже хорошо организованной к тому времени террористической деятельности; в роли помощника легендарного Е.Ф.Азефа он играл скорее комические, чем трагические роли; погиб в 1917 году, возвращаясь из эмиграции – судно, на котором он плыл, было торпедировано немецкой подводной лодкой [137] .

Так вот, террористическая группа, готовившая покушение 1 марта 1887 года, является как бы коллективным аналогом Карповича 1901 года – спонтанность возникновения террористических намерений ее участников также труднообъяснимы. Имело место и немаловажное отличие: они не располагали собственными средствами!

К марту 1887 года эта группа существовала около года. Почти никто из участников не имел, как упоминалось, предшествующего опыта участия в организованной революционной деятельности, единственное исключение – И.Д.Лукашевич, который поддерживал до этого связи с революционерами – об этом также подробнее ниже. Поэтому полиция, хотя и приглядывалась к ним (стукачи никогда не дремлют!), но вроде не придавала им особого значения, хотя, сразу вслед за срывом попытки покушения, министр внутренних дел – знаменитый граф Д.А.Толстой – в докладе к царю указал, что двое из заговорщиков – А.И.Ульянов и О.М.Говорухин – находились под негласным надзором полиции [138] .

В самом ядре участников вроде бы не оказалось ни одного сотрудника полиции – также редчайшее исключение для революционных организаций!

Все они были людьми очень молодыми, но разными по убеждениям и образу жизни. Одни продолжали рьяно заниматься учебой и наукой в университете, в том числе Александр Ульянов, родившийся в год покушения Каракозова и бывший одним из самых юных среди заговорщиков. Выпускник же Петербургской духовной академии М.В.Новорусский (старший по возрасту – в 1887 году ему исполнилось 26 лет), оставленный при ней в качестве кандидата в профессора по кафедре психологии, готовил к защите диссертацию. Другие тяготели к обычной тогда общественной деятельности – созданию коллективной столовой, библиотеки, помощи неимущим студентам, организации досуга и развлечений и т.д. Совершенно необычайным было то, что почти никто из них, найдя горстку единомышленников, не попытался как-то активизировать революционную деятельность, расширить собственное идейное влияние, приобрести популярность, а заодно невольно обратить на себя внимание полиции. Единственную известную попытку подобного рода предпринял во время летних каникул 1886 года Говорухин, затеяв агитацию казаков на Дону.

Не участвовали они и в руководстве студенческой демонстрацией 17 ноября 1886 года по поводу 25-летия со дня смерти Н.А.Добролюбова: несколько сот демонстрантов прошли по улицам Петербурга, но в конце концов были остановлены и оцеплены полицией. Были произведены аресты совершенно случайно выбранных лиц, наиболее бросавшихся в глаза, которых затем выслали из столицы. В числе этих пострадавших оказался один из заговорщиков – М.И.Туган-Барановский. Арест и высылка освободили его от участия в подготовке покушения; деятель «легального марксизма», он стал к началу ХХ века крупным историком-экономистом, популярным и много лет после смерти в 1919 году.

Зато другой рядовой участник демонстрации, упомянутый Ульянов, возмущенный несправедливыми расправами, примкнул вскоре после этого к руководящему ядру заговора, что имело для последнего решающее значение: этот студент-зоолог уже четвертого курса, одаренный исследователь-экспериментатор, оказался единственным из заговорщиков, способным быстро и эффективно изготовить динамит и снарядить метательные снаряды [139] .

Кружки самообразования, обычные для этой среды (Новорусский вел, например, кружок по изучению «народного быта по произведением беллетристов-бытовиков – Успенского, Левитова, Златоврацкого, Сергея Атавы и других» [140] ), и неизбежно возникавшие там политические разговоры использовались заговорщиками только для знакомства с человеческим материалом и последующей вербовки. Вот как об этом рассказывает один из тогдашних студентов, В.А.Поссе – известный позднее литератор, теоретик и отчасти практик анархо-синдикализма, эту вербовку не прошедший: «В центре революционно настроенного студенчества стояла невзрачная фигура естественника П.Я.Шевырева, перешедшего [в 1885 году] в Петербургский университет из университета Харьковского.