«Грустное и солнечное» творчество американского писателя Уильяма Сарояна хорошо известно читателям по его знаменитым романам «Человеческая комедия», «Приключения Весли Джексона» и пьесам «В горах мое сердце…» и «Путь вашей жизни». Однако в полной мере самобытный, искрящийся талант писателя раскрылся в его коронном жанре – жанре рассказа. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик и всегда отдавал этому жанру явное предпочтение: «Жизнь неисчерпаема, а для писателя самой неисчерпаемой формой является рассказ».
В настоящее издание вошли более сорока ранее не публиковавшихся на русском языке рассказов из сборников «Отважный юноша на летящей трапеции» (1934), «Вдох и выдох» (1936), «48 рассказов Сарояна» (1942), «Весь свят и сами небеса» (1956) и других. И во всех них Сароян пытался воплотить заявленную им самим еще в молодости программу – «понять и показать человека как брата», говорить с людьми и о людях на «всеобщем языке – языке человеческого сердца, который вечен и одинаков для всех на свете», «снабдить пустившееся в странствие человечество хорошо разработанной, надежной картой, показывающей ему путь к самому себе».
Метрдотель поинтересовался у него, чего он хочет.
– Ничего, – был ответ. Этот парень никогда не нравился метрдотелю. – Я разыскиваю Джо.
– Его тут нет, – сказал метрдотель. Ему нравилось держаться с гонором.
Парень вернулся к бару и увидел бармена. Молодой итальянец за стойкой поприветствовал его, вскинув вверх ладонь, мол, «как дела?». Тот ему и поведал:
– Сижу тут с этими двоими, а денег нет. Я-то надеялся, что Джо будет здесь…
– Ничего страшного, – сказал итальянец. – Пей-хе себе спокойно, а я потом запишу все на твой счет.
– Ну вот и хорошо. Тогда им – пива, и мне тоже.
– А бренди? – спросил бармен.
– Нет, я, пожалуй, пива с ними за компанию.
Но после первой бутылки пива девушке захотелось попробовать коктейля «Куба Либре». Его подали к столу. С виду он напоминал кока-колу. И вот каждые пять минут она повторяла:
– Я бы хотела еще один стаканчик «Куба Либре».
Шел разговор. У молодого человека были благородные порывы, он связывал большие надежды с миром, в котором жил. Девушка оставила свой детский лепет и молча потягивала свой «Куба Либре». Иногда бармен, Билл Рома, прислушивался к их разговору. Тут к ним подошел официант Люпо и заговорил:
– Мы здесь поспорили малость. Вот скажи, Армения, она как, наполовину турецкая, наполовину русская или сама по себе?
Парень словно этого и дожидался. Вскочил из-за стола, подбежал к ребятам и стал им объяснять – всем, даже мальчику, сидящему за стареньким венским инструментом – цимбалами, по струнам которого стучал мягкими молоточками. И метрдотелю объяснил.
– Наполовину турецкая, наполовину русская, говорите, или сама по себе?… Так вот. Слушайте, ребята. Люпо, Фрэнк… Газиз, послушайте: наполовину турецкая? Наполовину русская?! Значит, дело обстоит так…
И простояв у бара с четверть часа, он растолковал им все-все, по порядку, и доказал, что Армения ни наполовину турецкая, ни наполовину русская, и хотя сейчас такого, собственно, государства уже нет, но как страна, сама по себе, Армения есть и будет. Всегда. Единая и цельная.
– Мне бы еще один «Куба Либре», пожалуйста, – попросила девушка.
1939