Шрифт:
– Тут что-то есть, – сказал он, разглядывая стену.
Хорошая попытка, но парней она не убедила.
Каро не думала, что юнцы считают ее и Грандистона беглецами, но они что-то заподозрили и не отстанут. Был только один способ справиться с этим. Повернувшись к ним, она уперла руки в бока.
– Проваливайте. Разве не видите, что у нас есть занятие поинтереснее, чем искать карманников?
Грандистон поднял кулак. Парни бросились наутек.
– Какая вы распутница, моя милая Кэт, – улыбнулся он, – но, прогнав их, давайте выручим и вас.
– О да, пожалуйста.
Они быстро пошли по узкому проходу и оказались на утоптанной тропинке, которая вела из города к деревне. Каро пошла вперед, но Грандистон поймал ее за жакет и потянул в сторону, так что они прижались к грубой каменной стене последнего дома.
– Что вы делаете? – прошептала она. – Нам нужно уйти.
– Некоторые окна выходят сюда. Если кто-то заметит двух убегающих, то поднимет тревогу.
Каро привалилась к стене, у нее ноги подгибались.
– Мы попали в ловушку! Это безнадежно.
Он, улыбаясь, притянул ее ближе и поцеловал.
– Вы на попечении Пирата-язычника, моя прекрасная Кэт. Есть не только надежда, есть обещание победы.
– О Господи! Неудивительно, что кто-то воткнул топор вам в плечо. Это, вероятно, произошло в похожий момент.
Глава 11
– Наверное, нам надо вернуться, – сказала Каро.
– Назад, к толпе?
Назад на Силвер-стрит, думала она, но не могла пойти туда с ним.
– Нет, – вздохнула она. – Но и здесь мы не можем оставаться. – Каро прислушалась, не преследуют ли их.
– Доверяйте мне. – Грандистон снова быстро поцеловал ее. – Мы можем остаться здесь до темноты, а потом улизнем. Идем. Нам надо держаться как можно дальше от дорожки.
Каро колебалась. Память о грубых руках и жестоких лицах, о брошенных камнях и плевках заставила ее пробираться вдоль стен домов и садовых оград на окраине города. Земля здесь густо заросла щавелем и одуванчиками. Приходилось то и дело уворачиваться от крапивы. Споткнувшись, Каро оперлась рукой о стену и тут же зашипела от ожога.
Он обернулся:
– Что случилось?
– Крапива.
Сорвав лист щавеля, он потер место ожога. Это помогло, но она посмотрела на него с негодованием:
– Если бы не вы, меня бы здесь не было.
– Вы предпочитаете оказаться в чутких руках толпы? – спросил Грандистон, явно задаваясь вопросом, не сумасшедшая ли она.
– Нет, конечно, нет. Извините. Просто это худший день в моей жизни.
Каро замолчала, борясь с подступившими слезами. Грандистон отпустил ее руку и обнял.
– Я совсем забыл, что день начался с несчастного случая с каретой, травмы вашего мужа и превратился в этот кошмар. Но теперь вы в безопасности.
Грандистон повел ее за чахлые низкие кусты, где нет крапивы, и помог ей сесть. За спиной был холодный грубый камень ограды, впереди расстилалось открытое пространство. Каро обхватила колени, замерзшая и словно пришпиленная к стене у всех на виду.
– Там на поле люди, и кто-нибудь в любой момент может войти в переулок.
Он повернул ее голову к себе.
– Тогда нам надо соответствовать вашей версии.
– Какой?
– Вы тем парням намекали…
Она попыталась отпихнуть его:
– Нет!
– Правда? – Ни на йоту не сдвинувшись, Грандистон обвел языком контур ее уха.
– Да. – Но ее толчок был слабым. – Мы не можем. Я не могу…
Он поцеловал ее щеку, уголок рта.
– Не здесь по крайней мере…
Он поцеловал ее в губы.
– Это обещание на будущее и в другом месте. Но пока мы здесь и здесь должны остаться.
Каро хотела было возразить, но Грандистон заставил ее замолчать умелым поцелуем, да и вся ее натура не стремилась бороться. Она всей душой хотела все забыть.
Она упала в тепло его тела, в сладость его поцелуя, защиту его сильных рук, застонала… и этот звук дал ей силы попытаться высвободиться. Их могут увидеть.
– Стоп. Это неправильно.
– Неправильно?
– У вас нет чувства добра и зла.
Грандистон резко отстранился, и Каро увидела, что ее слова задели его.
Она хотела извиниться, но вместо этого отодвинулась.