Джерри было трудно, потому что я была увлечена метафизикой, а он привык работать со мной как с бизнес-леди. Бесспорно, моим альтернативным идеям он предпочитал свой традиционный способ мышления, хотя собственные методы его больше не удовлетворяли. Мы друг друга любили, но из-за наших философских расхождений конфликтовали постоянно. Насколько поняла я, логика к любви никакого отношения не имеет. Любовь заставляла меня цепляться за застоявшиеся отношения — за любовь, которая казалась мне сильной, но не создала такого партнерства, которое мне было нужно на самом деле. Помня о божественной взаимодополняемости наших душ, я все же задумалась о возможных вариантах. Был ли Джерри для меня одним-единственным партнером? Если душевный контракт подтолкнет меня к дальнейшему движению по пути духовного развития, не оторвет ли это меня от моего суженого?

Я поняла, что, если приму душевный контракт, наши отношения, возможно, станут менее прочными. Но искушение активировать двенадцать нитей ДНК было слишком сильным, чтобы от него отказаться. Я все взвесила и выбрала для себя развитие. Затем, входя в новый мир, я совершила еще одну последнюю попытку обеспечить стабильность собственной жизни. Я попросила, чтобы все, что я решу сделать в будущем, осуществлялось легко; чтобы мое развитие проходило плавно; и чтобы эта сущность по имени Ларамус, утверждавшая, что очень хорошо меня знает, никогда не выбивала у меня почву из-под ног, так как я все-таки пойду по неизвестной мне тропе. Когда же Ларамус вновь уверил меня, что мое движение будет не таким уж трудным, а изменения будут происходить только в соответствии с моими потребностями, я дала согласие принять душевный контракт.

Я спросила Ларамуса, когда смогу получить свои двенадцать нитей ДНК. Ларамус сказал, что для начала процесса, который он назвал «перекодированием ДНК», надо подать формальное прошение об активации двенадцати нитей ДНК. Я удивилась, потому что просила Дух о двенадцати нитях ДНК уже почти год — с тех пор, как прочла книги Крайона. Однако Ларамус пояснил, что существует много способов перекодирования ДНК и для данного конкретного способа требуется особая формулировка. Душа, чтобы пройти перекодирование, должна безоговорочно принять свой душевный контракт, поскольку нет смысла вручать мощную силу тому, кто не служит Свету.

Ларамус велел записать его слова, потому что мне предстояло передать их другим людям. Он начал диктовать точную формулировку формального прошения о перекодировании (см. с. 187).

Записав слова Ларамуса, я задала вопрос, можно ли мне двигаться дальше и для нгчала прочесть прошение о перекодировании ДНК. Он ответил, что да, можно. Я прочла это вслух, и мне было велено подождать, пока мое прошение рассмотрит Совет Сириуса и Плеяд, ибо за столь важное событие отвечает именно этот высокий орган. Процесс утверждения занял несколько минут; я терпеливо ждала. Ларамус с большим удовольствием сообщил о том, что мое прошение удовлетворено. Я удивилась, когда из моих глаз брызнули слезы, хотя и не чувствовала себя эмоционально привязанной к этому ответу. Однако на подсознательном уровне это «добро» на перекодирование задело во мне какую-то струну, и я, в течение многих жизней на Земле ожидавшая этого момента, вздохнула с облегчением. И поблагодарила Ларамуса за помощь.

Я чувствовала, что скорее восстанавливаю возможности, чем приобретаю новые. У меня не было ощущения, что я нахожусь на пороге нового опыта.' Было глубокое убеждение, что я отказалась от этой силы во время моего первого воплощения на Земле и теперь возвращаюсь к той части себя, которую утратила. Я жаждала возвращения того, что уже однажды принадлежало мне, поскольку мне дали понять, что эти способности позволят выполнить мое предназначение на планете. Ларамус сказал, что теперь он все время будет рядом со мной и я могу считать его своим личным генным инженером, ибо он окажет мне помощь в перекодировании ДНК. Затем Ларамус попрощался и сказал, что свяжется со мной очень скоро.

И вновь в Эн что-то переменилось, когда мягкая энергия Ларамуса сменилась буйным темпераментом Девина. Я спросила Девина, придется ли мне обучать перекодированию других людей. Он ответил, что Ларамус велел мне записать текст формального прошения именно для того, чтобы я передала его другим. После этого Девин вышел из энергетического поля Эн.

Эн вернулась из глубокого транса. Я была взволнована и спросила, что она думает обо всем этом. Но оказалось, что, когда Эн проводит ченнелинг, она столь далека от своего собственного сознания, что даже не знает, какая информация через нее поступает. Я огорчилась, потому что очень хотела от кого-либо услышать подтверждение всего того, что слышала сама. Я рассказала ей о том, что произошло, и она тоже заинтересовалась, потому что это все было ей уже знакомо из книг Крайона. Эн сказала, что в прошлом месяце Девин говорил ей о перекодировании ДНК то же самое, но не дал ей текста формального прошения. В общем, мы с Эн решили быть на связи. От всего этого у меня слегка кружилась голова. Но в душе я чувствовала, что указанный путь мне подходит. Я с волнением предвкушала, что ожидает меня, когда я стану полностью сознательным существом.

В течение нескольких дней я нетерпеливо ждала нового ощущения — чего-нибудь особенного, что доказывало бы, что я наконец-то действительно нахожусь на пути обретения своих двенадцати нитей. Но я чувствовала себя так же, как и прежде. И была этим очень недовольна. После всех своих треволнений я хотела ощутить, что обретаю новый опыт. Я надеялась, что хотя бы во сне мои наставники, как они это часто делали, свяжутся со мной и подтвердят, что у меня началось перекодирование ДНК.

Похоже, наставники отнеслись к моему запросу вполне серьезно. Вскоре я проснулась среди ночи от того, что мое тело сильно дрожало. Я не чувствовала никакой боли, но было такое ощущение, что в мою спину стучит небольшой отбойный молоток. Страшно не было, потому что я интуитивно знала, что происходящее имеет какое-то отношение к моему запросу и является подтверждением того, что его приняли. Для уверенности я позвала Ларамуса, который мог вмешаться, если эта необычная энергия была мне во вред. Когда я произнесла его имя, оно прозвучало отрывисто, словно кто-то тряс меня. Я подумала, что все это ужасно нелепо, и тут же буквально провалилась в глубокий сон.