— Разорвать альянс силой мы не сможем, — с грустью заметила Настя.

— И даже шантажом, — добавил Метелкин. — У нас нет компромата на девчонку, чтобы прижать ее к стене.

— Остается только наблюдать, — сделала вывод Алла. В кабинете воцарилась тишина.

На развороте толстого глянцевого журнала красовалась фотография Аркадия Акишина. Он сидел в первом ряду партера и широко улыбался. Пожалуй, это был лучший снимок в его жизни. Трудно поверить, глядя на счастливое, цветущее лицо пожилого человека во фраке, что спустя полчаса он умрет. Нонсенс.

Рядом с известным композитором сидел молодой человек с дурацким смущенным выражением лица, словно у красной девицы, застигнутой обнаженной перед зеркалом. По другую руку от маэстро сидела холодная красавица в дымчатых очках, с длинными прямыми темными волосами. Очень красивое, но злое лицо. Сколько недоумения и вопросов может вызвать эта фотография у людей, хорошо знавших Акишина? Сидящая рядом с ним загадочная парочка выглядела инородными телами и смахивала на фотомонтаж. И все же это правда, тому есть свидетели, снимки других репортеров, да Слепцов и сам участвовал в организации идиотского спектакля. Под снимком стоял короткий комментарий:

«Великий композитор в окружении близких ему людей перед началом концерта».

Слепцов отбросил журнал в сторону и глянул на свою улыбающуюся любовницу.

— Убийственная гадость. Какое счастье, что Аркаша этого не может увидеть.

— Конечно. На это и сделан расчет. Ты почитай статью. Мой первый материал в новом популярном издании. Фифа вытащила из набора готовый материал и вставила на его место мой за сутки до выхода номера в свет. Уникальный случай. Журнал вышел с опозданием. На такое решится не каждый издатель. Ты не рад за меня?

— Читать я не буду.

Слепцов отодвинул от себя тарелку и не стал есть.

Они сидели в столовой его квартиры. Лена сделала вкусный обед, купила дорогого вина, принесла охапку цветов и пребывала в праздничном настроении.

— Что с тобой, Паша?

— Меня тошнит от лжи, которую я состряпал. Такого человека, как Акишин, мы превратили в ничтожного подонка, скандалиста и педика.

Лена рассмеялась.

— Дурачок. Ты отстал от жизни. Витаешь в облаках и пишешь дурацкие сказки. Твоя фантазия — тоже ложь. Но откровенная и неприкрытая. Она уже никого не интересует. Трамвайное чтиво. Ты ничего не видишь вокруг себя. Ты уходишь в прошлое со своими романами. Сегодня надо очень быстро бежать, чтобы оставаться на месте, и лететь, сломя голову, чтобы на один шаг опережать время, в котором ты живешь. Мир переменился, дорогой мой. Какая половая ориентация была у Акишина, никого не трогает. Геи устраивают парады в центре города. И это не пошлость, а свобода. Кем был Акишин, не имеет значения. Всего лишь мазок в общей палитре. Этим мы оправдали измены его жены и не стали делать.его рогоносцем. Спасли его от позора. Уж лучше гей, чем импотент. Акишин хотел славы? Он ее получит. Скандальная слава гремит громче. А мемуары старика никому не интересны, как и твои романтические детективы. Прочитал и забыл. Нужна шоковая терапия. Пусть она коробит, возмущает, вызывает протест, удивляет, злит, но не оставляет равнодушным. И не важно, в каком жанре ты пишешь. Любой жанр хорош, кроме скучного. Я видела, как перекосило твою физиономию, как только ты взглянул на снимок в журнале. Бальзам надушу. Значит, я добилась нужного эффекта.

Слепцов закурил, взял в руки наполненный бокал и выпил вино залпом.

— Я думала, мы родственные души, Паша. Потому и сблизилась с тобой. Оказывается, ты ханжа.

— Как тебе удалось сесть рядом с Акишиным в зале?

— Очень просто. Значит, ты меня узнал? А я старалась. Зря занималась в театральной студии. Не справилась с задачей.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Рядом с Акишиным на моем месте должен был сидеть председатель правления союза композиторов. Но он что-то выпил в фойе. Некачественное или несвежее, не знаю. Но весь вечер он просидел в туалете на толчке. Думаю, ему было не до концерта.

— Твоя работа?

— Почему все надо конкретизировать? Важен результат. А теперь представь себе, если бы председатель правления сидел на моем месте. Первый вопрос, который он задал бы Акишину, прозвучал бы так: «Скажи, Аркадий, а что за парень сидит возле тебя по другую руку?» Ответ Акишина: «Понятия не имею. Поменялся местами со Слепцовым». И что дальше? Вся схема развалена, предполагаемый любовник Акишина — самозванец! Его книга фальшивка. Если мы выпускаем на арену фокусника, то обязаны блокировать все щели, чтобы зритель не мог подсмотреть, что делается за ширмой. Акишина блокировали с двух сторон, вот почему только одна эта фотография вызовет любопытство всех, кто его знал. Советую почитать статью. Первая ласточка, но не последняя. К моменту выхода твоей книги появятся и другие статьи. Дрова надо подбрасывать в топку постоянно. Статьи будут подогревать интерес к книге. И они должны быть не менее интригующими. В конце концов, читатель должен узнать, кто сидел рядом с великим маэстро в момент его кончины.

Слепцов помотал головой, будто хотел стряхнуть с волос осыпавшуюся с потолка штукатурку.

— Постой, постой, ты же подставляешь сама себя?

Лена улыбнулась.

— Кроме тебя, дорогой, меня никто не узнал. Даже фифа.

— Фифой ты называешь шефа вашей редакции?

— Ее все так называют, я ей кличек не придумывала. Даже репортеры из нашей редакции, делающие эти фотографии, не узнали меня. Все знали, что я сижу в зале и готовлю материал о юбилее. Меня даже в фойе видели. Настоящую. А что за девушка появилась перед самым началом торжества, никому не известно. Появление скандальной книги, это, прежде всего, кропотливый и тяжелый труд пиарщиков, а не автора. Неважно, как ты пишешь, важно, как ты себя продаешь.

— Не себя, а дешевую фальшивку.

— Брось, Пашенька. Все твои романы — откровенные фальшивки. Теперь ты написал свою лучшую. Она интересна тем, что претендует на правду. Врать необходимо, на вранье держится вся политика и взаимоотношения между людьми. Правду никто не любит. Она похожа на плевок в лицо. Красивая ложь, похожая на правду, устраивает всех, и в нее охотно верят. Но надо помнить, что ложь хороша до тех пор, пока ты на пей не попадешься. Тут нужно обладать мастерством ювелира. И ты им владеешь. С твоим изворотливым умом и талантом, мы можем творить чудеса.