Джо обернулся:

– Умываешь, да? А почему это моя яма? Она у нас общая! Боб, потрясенный, проводил взглядом исчезающего в диске Джо.

Почему эта мысль не приходила к нему раньше? Действительно, чтобы ни происходило с человеком в отдаленном на тысячи лет будущем, может ли это повлиять на него сейчас, в 1952 году? Абсурд! Он облегченно вздохнул. Все распуталось, он отделался от Диктора, Джо и номер Первый отправлены по назначению, все обошлось малой кровью – клочком волос и разбитой губой. Ну что ж, порезвились и хватит, пора за работу. Надо только не забыть побриться.

Во время бритья он внимательно рассматривал в зеркале собственную физиономию, удивляясь, как это он мог ее не узнать, и едва не сломал шею, стараясь разглядеть профиль.

Выйдя из ванной, он снова увидел посреди комнаты диск Ворот. Бобу это показалось странным. Почему Диктор не уберет их отсюда? Ведь свою задачу они уже выполнили. Чувствуя необъяснимое влечение сродни тому, что заставляет прыгать с высокой скалы, Боб приблизился к диску. Что произойдет, если он вернется в будущее? Что он там увидит? Ему вспомнилась Арма и та, вторая девушка – как же ее звали? Ах, да, Диктор этого так и не сказал.

Поборов искушение, Боб опять вернулся к столу. Если он намерен остаться здесь, необходимо получить ученое звание и начать зарабатывать на жизнь. Итак, на чем он остановился?

Минут через двадцать Боб пришел к заключению, что работу придется переписывать от начала до конца. Избранную тему – приложение эмпирического метода к некоторым проблемам метафизики – и найденные для нее удачные формулировки можно оставить, но теперь у него есть масса нового материала, который нужно обработать и использовать.

Начав набрасывать план нового варианта, он тут же столкнулся с двумя проблемами: единства личности и свободы выбора. Когда они все трое находились в этой комнате, кто из них был настоящий Вилсон? И почему, как он ни старался, ему не удалось изменить ход событий?

Ответ на первый вопрос оказался простым до смешного. Настоящим Вилсоном был он. «Я» есть «Я», не требующая доказательств аксиома, объективная реальность. Ну, а те двое? Они ведь тоже были убеждены в подлинности своего существования. Боб попытался сформулировать определение человеческого «я»: «я», как последняя в данный момент точка на постоянно растущем в будущее векторе памяти, составляющей сознания… Нужно попробовать сформулировать математически – в вербальном языке слишком много семантических ловушек.

Зазвонил телефон. Он поднял трубку:

– Это ты, Боб?

– Да.

– Это я, Женевьева. Что с тобой, дорогой? Ты уже второй раз не узнаешь мой голос.

Боб чувствовал, как в нем закипает гнев. Проблемы, проблемы… По крайней мере, с этой он покончит немедленно.

– Послушай, Женевьева, – жестко сказал он, – ведь я просил не беспокоить меня. Будь здорова!

– Ну, знаешь… Во-первых, ты сегодня не работал, а во-вторых, с чего ты взял, что я позволю себя оскорблять? Что-то мне не слишком улыбается такое замужество!

– Замужество? Какая чушь!

Несколько минут трубка едва не лопалась от возмущения, потом накал слегка ослаб, и Боб смог продолжить:

– Успокойся, ничего страшного. Если молодой человек несколько раз пригласил девушку на танцы или в кино, это совсем не значит, что он намерен на ней жениться.

– Значит, конец? – голос Женевьевы был холоден и язвителен. Боб едва узнавал его. – Ну берегись, я сумею тебе отомстить, женщина в нашей стране не так уж беззащитна!

– Тебе лучше знать, ты не первый год крутишься возле университета.

Боб вытер пот со лба. Эта скотина способна доставить ему кучу неприятностей, его предупреждали, когда он только начинал за ней ухаживать. Ну ничего, он сумеет за себя постоять. Он попытался вернуться к работе, но сосредоточиться не смог. Срок сдачи истекал завтра, в десять утра. Боб посмотрел на часы – они стояли, настольные же показывали четверть пятого пополудни. Он не успеет закончить, даже если просидит, не вставая, всю ночь. Кроме того, еще Женевьева…

Опять зазвонил телефон. Боб снял трубку и положил рядом. С ней он больше говорить не собирается. Ему вспомнилась Арма. Да, вот это женщина! Он подошел к окну и задумчиво стал рассматривать пыльную, шумную улицу, непроизвольно сравнивая ее с безмятежным пейзажем, которым любовался во время завтрака с Диктором. Жалкий мир, ничтожные людишки!

И тут его осенило: ворота еще открыты! Диктор не так уж и опасен, если вдуматься. Надо возвращаться и попробовать еще раз. Ведь он ничего не теряет, а получить может все!

Уже шагнув к Воротам, он опять засомневался. Разумно ли это? Что ему, собственно, известно о том времени?

И тут он услышал шаги на лестнице, они приближались и, наконец, затихли у его дверей. Внезапно он понял, кто это… Женевьева! И он решительно шагнул в диск.

В зале Ворот было пусто. Боб обошел пульт управления, направляясь к выходу и услышал голоса: