– Не знаю, Брайан, смогу ли я вам помогать. Мы с Джинджер решили, что я попрошу перевода в Мексику. А если не переведут, то я, наверное, уйду из АДМ.

– А зачем переводиться в Мексику, Марк? Что это даст?

Уайтекер явно хотел отделаться от Шепарда и придумал этот перевод как предлог. Он тяжело дышал.

– Мне придется обратиться к адвокату, – проскрипел он. – Вы, парни, разрушаете мою семью.

– Кто разрушает, Марк?

– ФБР.

– Каким образом?

– Вы просто используете меня, и вам плевать, что со мной будет. Я честно рассказал вам все, что знаю.

Шепард начал говорить, но Уайтекер прервал его:

– Я приехал сюда по делу, по законному делу. Поймите, парни, у меня работа и я не могу тратить все свое время на выполнение ваших поручений.

– Я понимаю это, Марк. Нам надо обсудить этот вопрос… – попытался урезонить Уайтекера Шепард, но тот вновь прервал его.

– Вы ни о чем не думаете, кроме своего расследования. Вас не волнует, что оно навредит и мне, и Мику Андреасу, и еще многим невинным людям.

Шепард, записывавший разговор в блокнот, подчеркнул выражение «невинные люди».

– Я поступал так, как мне велели, – продолжал Уайтекер. – И уверен, что, если бы обратился к адвокату, тот посоветовал бы мне не разговаривать с вами. Я всего-навсего хочу заниматься своим делом, честно и добросовестно. Больше мне ничего не надо.

– Марк, вам-то, возможно, больше ничего не надо, но вас ведь снова втянут в сделки с фиксированием цен, и вы сами об этом знаете.

– Нет, не втянут. Я же говорил: все меняется. Когда к нам пришло ФБР, мы поняли, что нельзя вести дела по-старому. Теперь у нас совсем другая политика, другой подход к делу.

– Марк, вы же понимаете, что нельзя изменить всю политику компании в одночасье. Вы говорите это просто потому, что хотите от нас отделаться.

– Вы ошибаетесь. Фиксирования больше не будет. Абсолютно. Мы даже собираемся снизить цену на лизин, чтобы вести дела по-честному. И когда мы сделаем это, то, уверяю вас, наши конкуренты будут в ярости, особенно японцы. Так что договариваться с ними мы уже ни о чем не сможем.

– А как насчет других отделов компании? Там все останется по-прежнему?

– Я не знаю, что происходит в других отделах. Не имею представления.

Уайтекер снова противоречил самому себе. Всего неделю назад он говорил Шепарду и Пейсли о том, что переработчики кукурузы тоже, по всей вероятности, сговариваются с конкурентами о ценах. А сейчас он твердит, что не ведает об этом ни сном ни духом. Шепард решил высказаться начистоту:

– Марк, вы же рассказывали нам о проблемах в других отделах. Вы сообщили нам много интересного. Вы знаете гораздо больше, чем говорите.

Марк закрыл глаза, борясь с охватившим его отчаянием.

– Послушайте, – сказал он, – я ничего не знаю. Я не хочу больше иметь дел с ФБР.

И дал отбой.{86}

Он стоял возле телефона, и его трясло. Все летело к чертям. Вот уж не думал он, что ФБР так вцепится в него. Что им нужно? Он же не собирается, черт побери, становиться профессиональным агентом. Он хочет заниматься своей работой. Он отдал им аудиозапись. Он сделал достаточно.

Почему этот Шепард не может оставить меня в покое?

На третьем этаже ничем не примечательного административного здания в центре Спрингфилда сорокалетний федеральный обвинитель Байрон Кадмор знакомился с материалами одного из уголовных дел. Будучи первым помощником окружного прокурора Центрального Иллинойса, он просматривал почти всю документацию по крупным преступлениям, совершавшимся в этой части штата, и добавлял к ней немало документов собственного изготовления.

Чтобы упорядочить нескончаемый поток бумаг, вдоль стен стояло около десятка дубовых шкафов, набитых бордовыми складными папками. У Кадмора все было отлажено безупречно. Он неизменно носил темный костюм и накрахмаленную рубашку и не терпел беспорядка ни на письменных столах, ни в головах. Служащие правоохранительных органов, приходившие к Кадмору по делу, знали, что к разговору надо подготовиться, иначе не будет ни помощи, ни совета. Атлетически сложенный юрист был с головой погружен в работу, и времени на забавы и болтовню у него не было. Даже заключенные, к которым Кадмор наведывался, называли его «Каменным лицом».

Зазвонил один из телефонов. Кадмор взглянул на мигавшую лампочку, но не пошевелился. Трубку сняла секретарша. Лампочка продолжала мигать. Секретарша сообщила, что звонит Брайан Шепард из ФБР.

– Я возьму трубку, – ответил Кадмор.

Но прежде чем начать разговор, он подкатил в кресле к одному из шкафов и извлек из него папку с делом АДМ. Папка впервые легла на его стол несколько недель назад, на следующий день после того, как Уайтекер сообщил Шепарду о фиксировании цен. С тех пор Кадмор был кем-то вроде серого кардинала и по мере надобности обеспечивал Шепарда полезными советами. Кадмору и раньше приходилось работать с Шепардом, и он уважал его. Агент был усердным работником и, кроме того, отличался пунктуальностью. Поэтому прокурор был уверен, что Шепард по пустякам звонить не станет.