Я отвожу взгляд, плотно сжимаю губы — привычка, всегда так делаю, когда нервничаю. Не хочу говорить о прошлой жизни. Какой смысл пережевывать кровавые подробности? Объяснять, что вся семья погибла по моей вине, а я вот сумела выжить… В конце концов я отламываю хлебную корочку от сэндвича и говорю:

— Долго рассказывать.

Чувствую на себе взгляд Деймена — тяжелый, жгучий и приглашающий какой-то. У меня начинают потеть ладони, бутылка с водой выскальзывает из рук и падает так быстро, что никак не подхватить. Остается только тупо ждать, когда меня окатит водой.

Но бутылка даже не успевает удариться о стол — Деймен уже поймал ее и протягивает мне. Сижу, уставившись на бутылку, лишь бы не смотреть ему в лицо, и думаю — интересно, кто-нибудь, кроме меня, заметил, как быстро он двигается? Глазом не уследить.

Тут Майлз начинает расспрашивать про Нью-Йорк, и Хейвен придвигается к Деймену так тесно, что буквально сидит у него на коленях, а я перевожу дух, доедаю завтрак и старательно уверяю себя, что мне померещилось.

Наконец раздается звонок, все хватают рюкзаки и мчатся в класс. Когда Деймен уже не может услышать, о чем мы говорим, я поворачиваюсь к друзьям и спрашиваю:

— Как он оказался за нашим столом?

И сама вздрагиваю — таким пронзительным и скандальным стал мой голос.

— Он хотел сидеть в тени — ну, мы и предложили ему место. — Майлз пожимает плечами, бросает пустую бутылку в мусорную корзину и направляется к зданию школы. — Никаких коварных планов. Никто не хотел тебя специально смущать,

— Вполне можно было обойтись без комментариев насчет глазения, — бурчу я, хотя сама понимаю, что веду себя глупо и обижаюсь из-за ерунды.

Мне не хочется говорить о том, что я на самом деле думаю, и не хочется расстраивать друзей простым, но неприятным вопросом: с чего бы такому парню, как Деймен, общаться с нами? Нет, серьезно! Его бы приняли в любую, самую крутую компанию, а он из всей школы выбрал нас, троих неудачников — почему?

Майлз пожимает плечами.

— Успокойся, он просто решил приколоться. Кстати, вечером жди нас всех в гости. Я ему сказал, чтобы приходил около восьми.

— Что-что? — У меня глаза лезут на лоб.

А ведь и правда, Хейвен всю перемену рассуждала, что бы ей надеть, а Майлз волновался, успеет ли нанести на кожу спрей с оттенком загара. Теперь все встало на свои места.

— Понимаешь, Деймен, как и мы, терпеть не может футбол. Это выяснилось во время небольшого сеанса вопросов и ответов, который мы провели как раз перед тем как ты подошла. — Хейвен улыбается и приседает в реверансе, согнув в стороны коленки, обтянутые чулками-сеточками. — И поскольку он новенький, никого больше в школе пока не знает, мы и решили, что захватим его себе. Пусть он дружит только с нами и ни с кем больше.

— Но…

Я не представляю, что тут можно сказать. Знаю только одно: не хочу, чтобы Деймен приходил ко мне домой. Ни сегодня вечером, ни вообще никогда.

— Я загляну после восьми, — говорит Хейвен. — У меня собрание закончится в семь, как раз успею забежать домой и переодеться. И кстати, чур в джакузи я сижу рядом с Дейменом!

— Ты что? — возмущается Майлз. — Не выйдет! Я не допущу!

Хейвен убегает к себе в класс и, не оборачиваясь, машет нам рукой.

Я спрашиваю Майлза:

— Какое у нее сегодня собрание?

Он улыбается, открывая дверь классной комнаты.

— По пятницам у нее группа борющихся с лишним весом.

Хейвен — настоящая маньячка анонимных групп. За то короткое время, что мы с ней знакомы, она прошла курсы по борьбе с алкоголизмом, наркоманией, патологической зависимостью от партнера, склонностью к долгам, к азартным играм, зависимостью от компьютера, курением, социальными фобиями, неспособностью выбрасывать старые вещи и пристрастием к вульгарности. А вот с лишним весом, насколько мне известно, раньше она не боролась. Сегодня, видно, первое занятие. С другой стороны, уж кому-кому, а Хейвен, с ее невеликим росточком и фигуркой балерины из музыкальной шкатулки, переедание явно не грозит. Впрочем, как и алкоголизм, долги, азартные игры и далее по списку. На самом деле проблема у нее одна: ее напрочь игнорируют занятые исключительно собой родители, оттого она и ищет любовь и одобрение всюду, где только можно.

То же самое и с готикой — не то чтобы Хейвен так уж ей увлекалась. Видно же — она и ходит вприпрыжку, а не крадучись, и в комнате развешены постеры «Джой Дивижн», и обои нежно-розовые — остались от предыдущего этапа, балетного, а до него, в свою очередь, был период увлечения каталогами одежды фирмы «Джей Крю».

Просто Хейвен совсем недавно поняла, что среди массы блондинок в нарядах от «Джуси» проще всего выделиться, если одеться Принцессой Тьмы.

Только вышло все не так, как она надеялась: мама Хейвен увидела свою дочь в новом облике, вздохнула, схватила ключи и умчалась на занятие по пилатесу. А папа у нее вообще подолгу дома не бывает, он просто ничего не заметил. Остин, младший брат, перепугался поначалу, но быстро привык. Одноклассники — те вообще не обращают на нее внимания, они еще с прошлогодних съемок сериала МТВ привыкли к невероятным выходкам.