В ареале рассматриваемой культуры очень рано возникают укрепленные поселения — городища. В бассейне Хавеля — Шпрее исследовались городища в Бранденбурге, Копенике, Шпандау, Бланкенберге. Начало возникновения их в этом регионе определяется исследователями концом VI — началом VII в. [556] В северных районах Германии раскапывались городища близ Наумена, Альтфресака, Бамме и другие. Первые укрепления в Ольденбурге были возведены славянами в первой половине VII в. По-видимому, этим временем датируется и начало городищ в Бозау и Фархау. [557]

В. Лосиньский, исследовавший микрорегион р. Парсенты, определяет несколько причин раннего возникновения укрепленных поселений. Миграция славян третьей четверти I тыс н. э., отмечает он, привела к перегруппировке и распаду прежних племенных отношений. В итоге намечается тенденция формирования малых племен. В этой связи необходимыми стали политические и оборонные центры. Городища и были такими опорными пунктами малых племен, занимавших местности площадью около 30 кв. м. Это были административные центры и одновременно пункты натурального обмена, а также убежища в моменты опасности. Вокруг городищ группировались селища, в которых проживало земледельческое население. В. Лосиньский отмечает, что примерно в то же время строятся городища и в других регионах суковско-дзедзицкого ареала. [558]

В срединной Польше раскопано городище Шелиги, находящееся на берегу небольшой реки Слупянки в 4–5 км от ее впадения в Вислу. Открыты остатки наземных построек с каменными очагами. Они располагались в два ряда по краям городища, а в середине находилась незастроенная площадь. При сооружении вала широко использовались крупные камни.

Около 70 % керамического материала из культурного слоя городища составляли фрагменты лепной посуды суковского-дзедзицкого облика. В ямах, открытых в материке, встречена только такая керамика. Кроме того, в слое обнаружены обломки биконических горшков, близких к торновским, тюльпановидные сосуды, а также посуда, обточенная на гончарном круге. Из раскопок этого памятника происходят серебряный браслет с расширенными концами; бронзовые привески нескольких типов, бубенчики, спиральные бусы, пальчатая фибула; железные топор, наконечник копья, шпоры с загнутыми внутрь концами, фрагмент псалия. При издании материалов раскопок В. Шиманьский датировал городище второй половиной VI — первой половиной VII в. Позднее, дополнительно проанализировав вещевые находки, исследователь пришел к заключению об основании поселения в Шелигах в самом начале VII в. [559] В округе городища выявлен комплекс селищ.

До конца VIII в. на территории суковско-дзедзицкой культуры бытовал погребальный обряд, плохо фиксируемый археологически, — остатки кремации умерших, собранные с погребальных костров, разбрасывались в определенных местах (могильниках) прямо на поверхности. Один из таких могильников с поверхностным слоем, состоящим из остатков тру-посожжений, был выявлен в Ябеле в округе Нейбранденбург. [560]

Областью становления суковско-дзедзицкой культуры были земли среднего течения Одера с бассейном Варты, прежде входившие в пшеворский ареал. Пшеворские поселения здесь функционировали до середины V в. Только в этом регионе зафиксированы наиболее ранние суковско-дзедзицкие памятники, нижние отложения которых могут быть отнесены к V — началу VI в. Таковы поселения Бониково, Радзеюв Куявский, Осечница, Новы Дворек, Боровой Млын, Полупин и др. В Бониково при раскопках найдены фибула с подвязанной ножкой, датируемая III–IV вв., и шпора VI в., позволившие определить нижние суковско-дзедзицкие напластования поселения V–VI вв. [561] На поселении Радзеюв Куявский обнаружена скандинавская фибула с прямоугольной головкой, датируемая V–VI вв. [562] На городище Бискупин найдена пряжка V в. [563] Начало поселений в Жуковицах М. Качковский склонен определять второй половиной V в. или рубежом V и VI вв. [564] К ранней фазе славянских памятников рассматриваемого облика относятся также поселения Язув, Брущево, Новины и Хвалкув. Все они локализуются в ареале пшеворской культуры.

В пользу датировки первых поселений суковско-дзедзицкой культуры пшеворского ареала второй половиной V — началом VI в. говорит и то, что многие формы ранней глиняной посуды, встреченной при раскопках их, имеют прототипы в керамике римского времени. Анализируя материалы поселений окрестностей Глогува, М. Качковский выделил две группы глиняной посуды, которые обнаруживают бесспорные связи с местной позднеримской керамикой. [565] На связи раннесредневекового керамического материала рассматриваемого региона с позднеримским обращал внимание и Э. Домбровский. В Боникове, Осечнице и Шелигах встречены горшкообразные сосуды с высоким прямым горлом, слегка отогнутым венчиком и раздутым туловом, которые имеют прямые аналогии в керамике позднепшеворских памятников. [566]

В VIII–IX вв. суковско-дзедзицкая посуда в рассматриваемом регионе постепенно вытесняется гончарной керамикой.

Из ареала становления суковско-дзедзицкой культуры славяне уже в VI в. начали активно осваивать западные районы Польского Поморья и междуречья нижних течений Одера и Эльбы. В северной Польше к VI столетию относятся нижние напластования исследованных раскопками селищ Дзедзицы, Дерчево и Дембчино. [567]

В землях западнее Одера первые славяне появляются начиная с середины VI в., а массовое заселение их относится ко второй половине VI — началу VII в. Низовья Эльбы и смежные приморские области были освоены славянами на рубеже VI и VI вв.

Продвигаясь на северо-запад, славяне кое-где встретились с остатками германского населения. На основании множества пыльцевых анализов, взятых на ряде поселений региона Хавеля — Шпрее, в которых встречена и славянская, и германская керамика, немецкие исследователи констатировали непрерывность использования пахотных полей от римского времени до раннесредневекового. [568] В Берлине-Марцан на поселении суковско-дзедзицкой культуры раскопками открыт колодец, выстроенный местными германцами, который славяне застали действующим и, немного обновив, стали им пользоваться. [569] Подобная ситуация наблюдается и на острове Рюген. Из 40 пыльцевых анализов, взятых на раннеславянских поселениях, половина показала континуитет земледельческой деятельности и, следовательно, несомненную встречу славянских переселенцев с местными германцами. Об этом же говорит и этноним славян Рюгена — раны (руяне, рушане, руги), который восходит к германским ругиям, упоминаемым еще Тацитом. Контакты славян с германцами фиксируются археологически и в Вагрии, в частности, по материалам Ольденбурга и Бозау. [570]

Эти наблюдения относятся преимущественно к памятникам, расположенным на возвышенных участках. Результаты же пыльцевых анализов, полученных с поселений, расположенных в низинных местностях междуречья нижних течений Эльбы и Одера, достоверно свидетельствуют, что эти обширные области, плотно заселенные в позднеримское время германским населением, были полностью оставлены в период переселения народов и в V–VI вв. заросли лесами. Славяне, осваивавшие эти земли, вынуждены были расчищать участки для пахотных угодий. Расселялись славяне здесь небольшими группами, их ранние поселения имели малые размеры. На первых порах большая роль в хозяйствовании в таких местностях принадлежала подсечно-огневому земледелию.