Я не думаю, что сейчас, когда многие виновники трагедии народов Южного Кавказа все еще действующие лица на политической арене, можно написать обоснованную архивными документами историю. Но много мемуаров. Много заявлений о собственной роли различных деятелей. Много живых свидетелей. Их рассказы совокупно воссоздают общую картину. Мой рассказ тоже служит этой цели. Я не претендую на самую объективную историю. Моя История — субъективна. Это моя история. Я видел события таковыми. По мне, официальная и оппозиционная версия истории этих лет, ныне скармливаемые населению, просто мифы с сугубо утилитарной целью — еще раз обмануть народ и воспользоваться им для взлета на политический Олимп.

Мой рассказ разрушает «табу»: нельзя писать о зверствах, чинимых толпой и преступниками из «наших». Ответ прост: толпа преступна (это — научное определение), а у преступника нет национальности. Посмеют ли написать о зверствах, совершенных армянской толпой и «своими» боевиками армянские историки? Если мы хотим выбраться из заколдованного круга враждебности, то обязаны сделать это.

По мне, «национальность» должна нести в себе созидательный потенциал. Если же этим понятием прикрываются преступники, то какая разница, преступления совершаются человеком, считающим себя армянином, или азербайджанцем? Он — преступник, это его главная и единственная характеристика. Национальность преступника не имеет абсолютно никакого значения.

Читатель заметит, что в моей жизни в описываемый период были невзгоды и опасность. Я выстоял потому, что у меня были крепкие тылы. Были живы любящие меня родители. Жена и дети оберегали меня. Я в неоплатном долгу перед ними. У меня были верные друзья, которые точно так же стойко переносили общие наши тяготы. Я беспредельно признателен им.

Наконец, помогали мне выстоять все те писатели и ученые, которых я читал и полюбил, у которых я учился и поклоняюсь им. Их пример вдохновлял меня все эти годы, был камертоном моего самого строгого судьи — моей совести.

— Наджаф Наджафов, после падения власти НФА занялся общественной деятельностью. Человек, имеющий несомненные заслуги перед азербайджанской журналистикой, пользовался большим уважением народа. Стал одним из учредителей, совместно с Сабитом и Хикметом, одного из самых эффективных НПО. Заболел болезнью крови, оперировался в Германии, однако облегчение было временным. Его кончину искренне оплакивали не только журналисты, но и вся демократическая общественность Азербайджана.

— Сабир Рустамханлы, процветает при всех режимах и президентах. Рьяно защищает идею тюркизма, которая, хотя несколько и девальвиралась, однако приносит стабильный доход.

— Тофиг Гасымов, был арестован Гейдаром Алиевым и доведен до состояния комы. Будучи уверенным в его обреченности, тиран разрешил забрать его умирать домой. Верные жена, дочери и друзья вернули его с того света. Выехал с семьей в Турцию, оттуда — в Швецию, где обитает как политэмигрант.

— Сурет Гусейнов, был оклеветан, снят с должности. Бежал в Россию, откуда его продали в Азербайджан в кандалах. Был зверски избит, осужден, отсидел 9 лет. Освобожден по настоянию ПАСЕ. Живет изолированной жизнью в поселке Бузовна под Баку.

— Иса Гамбаров, выпустник истфака, ученик Эльчибея. Научная тема была связана с историей иранской исламской революции. Считается автором нашумевшего «ответа» на пасквиль Зория Балаяна «Очаг». После поражения НФА старается стать единым лидером националистов. Более других фронтистов преуспел в создании собственной партии. Его «Мусават» — самая сильная оппозиционная партия. На выборах 2003-го года был главным соперником клана Алиевых, приходу к власти которого он способствовал по недомыслию. Собрал около 40 % голосов. Клан ему отписал 13 %. Его сторнники протестовали, но были разгромлены и репрессированы. Продолжает мечтать о посте президента.

— Панах Гусейнов, выходец из трудовой крестьянской семьи Сабирабадского района, известного в Азербайджане лучшими арбузами. Смекалистый и энергичный сельский паренек закончил истфак АГУ с отличием, но из-за отсутствия протекции, получил направление в родной район на скромную должность секретаря районного отделения Общества охраны исторических памятников с никчемным окладом. Честолюбивая душа Панаха вынашивала другие планы: он мечтал вступить в КПСС, переехать в Баку, получить ученую степень и … чем черт ни шутит, попасть в райком партии, дорасти до секретаря. История сыграла злую шутку с азербайджанским народом, сабирабадский растиньяк стал премьер-министром! После прихода Гейдара Алиева был в подполье несколько лет, обнаружен и схвачен. Несколько месяцев просидел в тюрьме, освобожден. Опять включился в борьбу за власть, опять был арестован, опять отпущен. Его стезя простирается в неопределенное будущее, ибо в этом малорослом теле с некрасивым лицом таится гигантское честолюбие. Предложите ему пост Генсека ООН, и он без колебаний согласится, так как ему неведомо чувство ответственности и приличия.

— Араз Ализаде, выходец из профессорской семьи, переводчик персидского языка, бизнесмен. Пиком его полезной для народа деятельности для народа был рубеж 1980-1990-х годов. После прихода Гейдара Алиева из-за угроза ареста уехал в Россию. Занимался бизнесом в Турции, обанкротился. Вернулся в Баку, где его ждали верные соратники по партии. Увидел, что его старый политический багаж ими не воспринимается. Методами, столь же грязными, как методы Эльчибея вынудил костяк партии покинуть ее. Привлек в СДПА Аяза Муталлибова. Заметных успехов не имеет.