– Поздравляю! – саркастически хмыкнула она. – Всех вас поздравляю!

На любой свой вопрос она получит здесь ложный ответ в подарочной упаковке с розовой ленточкой. Харитонов ненавидит ее в душе, но это не помешает ему петь ей дифирамбы. И Тихон с Иваном добавят елею. Если она сейчас с ними останется и примет правила их игры, они будут стелиться перед ней, признаваться в любви. Но ей не нужна любовь по расчету. Ей вообще не нужна любовь этих трусливых мужей… А она еще в свое время восторгалась ими. Даже думать об этом противно…

Лариса сделала всем ручкой и направилась к выходу.

Из офиса в расстроенных чувствах она отправилась в управление. Но так до него и не доехала. Руки сами завернули мотоцикл к воротам психиатрической лечебницы закрытого типа, где находился сейчас Панкрат Садков.

Лариса знала, что допросить Панкрата будет нелегко. Он может часами рассказывать, как он насиловал и убивал женщин. Но ни за что на свете не признается, кто стоял за ним… Но женская интуиция подсказала ей правильный ход.

Лариса взяла на вооружение собственное обаяние. Для начала она очаровала охранника на КПП. Для того чтобы проникнуть на территорию лечебницы, она должна была иметь на руках специальное разрешение. Но Ларисе хватило одного служебного удостоверения.

В кабинет к главному врачу она вошла без стука. Это был мужчина лет сорока. Свежий, бодрый, ухоженный. Глубокие залысины на голове нисколько его не портили.

– Кто там? – недовольно глянул она на гостью.

Но тут же изменился в лице, захлебнувшись волной ее обаяния. Лариса одарила его ангельской улыбкой, ее светлый взгляд излучал магическую энергию. Врач таял, как воск на июльском солнце.

– Здравствуйте, Георгий Максимович!

Ее голос истекал истомой, как пчелиные соты медом…

Врач не удержался на месте, подал ей стул.

– Спасибо!

Она села, положила ногу на ногу, манерно поправила волосы.

– Капитан милиции Черкашина, – представилась она.

Плавным жеманным движением достала удостоверение, протянула его врачу так, чтобы коснуться рукой его пальцев. Он вздрогнул, как будто по его телу пробежал электрический ток. Взгляд затуманился.

– Я вас слушаю, – пробормотал он.

– Меня интересует подследственный Садков Панкрат Сергеевич…

– Знаю такого.

– Неужели что-то натворил?

– В общем-то, да. Представляете, во дворе он вырыл яму глубиной в человеческий рост…

– Какой ужас!.. Зачем?

– Собирался сделать подкоп…

– Вы в этом уверены?

– Ну, не совсем… Дело в том, что он начал рыть далеко от забора…

– Может, он искал клад?

– Да, да, он говорил, что ищет клад…

– Так он собирался убежать или все-таки искал клад?

– Может быть, и то и другое…

– Он же сумасшедший.

– Или старательно косит под него…

– Вы его наказали?

– Да, пришлось. Немного тизерцина для успокоения… Теперь он смирный, как оловянный солдатик…

– Это от тизерцина?

– Нет, это страх перед ним. Он прекрасно знает, что это лекарство может превратить человека в овощ…

– Или в оловянного солдатика… Значит, тизерцин вселяет в него страх.

– Он хоть и маньяк, но под себя ходить не хочет. Мать родную продаст, лишь бы не кололи…

– Мать родную продавать не надо. А вот если бы он продал тех людей, которые причастны к нескольким убийствам… Мне нужны показания против этих людей. Вы не могли бы посодействовать мне?

– Все, что в моих силах, все к вашим услугам!

Всем своим видом он показывал, что готов звезду с неба для нее достать. Про маньяка и говорить нечего, это само собой…

Панкрата доставили в процедурную в смирительной рубахе. Его трясло от страха, глаза как блюдца, на лбу испарина, губы дрожат. Лариса зашла туда вслед за ним. Изобразила случайную встречу.

– Панкрат Сергеевич, ну и ну!.. А что вы с ним собираетесь делать? – спросила она у медбрата.

– Лечить будем.

– Не лечить, а калечить, – с ударением на последний слог буркнул Панкрат.

– А чем лечить?

– Тизерцин. То же, что и аминазин, только покруче…

– Так вы его в самом деле искалечите…

В процедурную с важным видом вошел главврач, посмотрел на Ларису, расцвел. Поздоровался с ней, поцеловал ручку. Она пожаловалась ему на жестокость в обращении с пациентом. Тот обещал разобраться. И разрешил Ларисе остаться с подследственным. Смирительную рубаху с него не сняли.