Посейдон (примирительно). Ладно, не обижайтесь. У всех у нас нервы сдают. Такая работа. (Идет к своему щиту.) Если меня будут спрашивать — я где-то здесь. (Скрывается за щитом.)

Гермес печатает.

Из-за щита выходит Гелиос. Сразу становится светлее.

Гермес. Ну вот! Наконец-то можно поработать в нормальных условиях!

Гелиос. И это вы считаете нормальным? Когда Земля вращается вокруг Солнца? Конечно, мне, как богу Солнца, приятно, что оно у нас центр мироздания, но когда оно центр мироздания, его же невозможно затмить! А ведь с меня требуют. Спрашивают.

Гермес. Это все Посейдон.

Гелиос. Ему-то что! Ему бы побольше землетрясений. А что у нас за месяц ни одного затмения — на это ему наплевать.

Гермес. Да, с затмениями у нас плоховато. Господин Петридис уже отмечал…

Гелиос. А что я могу сделать? Я уже и так и сяк — не получается. Попробуй затмить центр мироздания. Ему бы, Посейдону, попробовать.

Гермес. Да уж где ему!

Гелиос. Раньше у нас что ни день — то затмение. А теперь… Прямо-таки разрываешься — и ничего! (Идет к своему щиту.)

Гермес. Куда же вы? Теперь вам можно не заходить…

Гелиос. Заходи не заходи — все равно одно получается… Если будут спрашивать, я только что вышел… (Скрывается за своим щитом.)

Гермес. Опять темнота. Вот и работай! (Работает.)

Зевс (входит). Послушай, Гермес, ты не видал Геру? Мы с ней договорились встретиться, а ее нет. Даже странно… Раньше, когда она дома сидела, меня никогда дома не было, а теперь я сижу и сижу… Ты ее не видел?

Гермес. Конечно, раньше она сидела. Раньше все было не так. Но вам-то, конечно, все равно, вы рады избавиться…

Зевс. Опять ты за свое, Гермес.

Гермес. Я? Разве только я? Вы у кого угодно спросите. Вам каждый скажет, как было раньше и как стало потом. Вы у жены спросите… Хотя вам ее придется долго искать.

Зевс. Я и так ее долго ищу. А ты знаешь, где она?

Гермес. Я ничего не знаю. Раньше я многое знал, а теперь уже ничего не знаю. Если б это раньше было, я б вам сказал.

Зевс. Странно ты говоришь. Ничего понять невозможно.

Гермес. Сейчас невозможно. Раньше — все можно было понять.

Зевс. Послушай, мне кажется, что ты все знаешь и все понимаешь, только не говоришь.

Гермес. Не говорю. И не хочу говорить. (Встает.) Раньше я много чего говорил, а теперь — хватит. Теперь и не знаешь, кому про кого говорить — тому про этого или этому про того… (Скрывается за щитом.)

Зевс. Шарик есть — шарика нет… Вот так история. Никто ничего не знает, каждый отмалчивается, с родной женой — и то не поговоришь. Вдруг—как сквозь землю провалилась. А ведь Гермес прав: раньше совсем не то было. Раньше от меня попробуй — на краю света не скроешься. Или старею? Так вроде бы силы есть и здоровья не поубавилось. А чего нет? Чего-то нет, это точно, а вот чего? (Подумав.) Ладно, пойду жену искать. За три тысячи лет столько ее не искал, сколько за эти пару часов. Сам себе удивляюсь. (Уходит.)

Разговаривая, входят Афродита и Гера.

Афродита. Нет, это просто интересно. Вас он называет мечтой, меня реальностью, а ее? Как он ее называет? Это прямо-таки интересно!

Гера. Женщина создана для семьи, а любовь — это дело десятое. Вы думаете, я когда-нибудь любила Зевса? А ведь мы прожили сколько лет! Помню, вначале мне нравилась его борода, тогда бород еще не носили, а у него была отменная борода, и она мне нравилась, и я решила, что это любовь. Но потом я привыкла к его бороде, она уже никак на меня не действовала, и я подумала, что — конец. Но все говорили: Зевс, Зевс, все восхищались им, и мне нравилось, что им восхищаются, и опять я подумала, что это любовь… И так я все принимала одно за другое, пока, наконец, поняла.