Я увидел ее еще в дверях, но когда она подошла к моему столу, притворился, что вздрогнул от неожиданности, якобы заработавшись и ее прихода не заметив.

Назавтра она сама заговорила со мной.

Она пришла гораздо раньше обычного. И была довольно сильно возбуждена.

Спросила, не можем ли мы потолковать. Обстоятельно и с глазу на глаз. У нее есть одна весьма необычная проблема, и…

Тут дал о себе знать библиотекарь, торчавший за своей стойкой, зорко оглядывая читальный зал поверх очков.

Пожалуй, она права: нам лучше продолжить беседу где-нибудь в другом месте.

— Может быть, в шесть, встретимся у библиотеки? — предложил я.

Она не возражала и протянула мне маленькую холодную ручку. Ну а я? Просто взял и пожал ее.

После встречи в читальном зале я направился обратно в «Лимматхоф» и там, до странности окрыленный, стал набрасывать возможные варианты развития сюжета картины, предоставив полную свободу моей фантазии; на данный момент у меня в распоряжении находилось куда как мало реальных фактов, которые могли бы воспрепятствовать ее полету. В сознании то и дело всплывала эта женщина, что, впрочем, ничуть мне не мешало — наоборот. Свидание было назначено на шесть вечера, и я сосредоточился на работе, чтобы управиться в срок.

По дороге позвонил Хафкемайеру из телефонной будки. Мне повезло: я застал его сразу. Доложил о состоянии кинопроекта и многозначительно добавил, что напал на весьма любопытный след.

«Хорошо», — одобрил Хафкемайер. Даже весьма хорошо, дескать — в последующие дни он будет в разъездах по различным съемочным площадкам и непременно попытается сделать краткую остановку в Цюрихе. Он и так уже давно хотел познакомиться со мною лично.

«Краткую остановку в Цюрихе», — мысленно поразился я (вот он, огромный, бескрайний мир Хафкемайера!) и дал ему телефон Лимматхофа, который прочел на спичечном коробке с рекламой гостиницы, дабы он в случае надобности мог оставить мне сообщение.

На месте встречи я появился даже раньше, чем было условлено. Стрелки часов педантично двигались вперед. Подобно бомбе с часовым механизмом.

Чем-то все это и впрямь напоминало свидание — то, как я ходил взад-вперед у входа в библиотеку, поглядывая на часы, ждал эту женщину. Зрелище мне самому представилось нелепым, а потому я остановился и, сцепив руки за спиной, принялся ждать в той позе, в какой учитель поджидает своих питомцев.

Наверное, она что-то вроде журналистки, размышлял я. Возможно, хочет написать о Лафатере статью. Изучала тему в читальном зале, а заодно, раз уж появилась возможность, решила подобраться к автору, который также пишет о Лафатере. Почему бы и нет? До сих пор, как мне представляется, моя творческая жизнь обходилась без бурь, я не оставлял опустошительного следа в одиноких женских сердцах.

— Привет!

Миниатюрная, темноволосая, придерживая локтем папку, она стояла передо мной. Только свойственный ей одной искрящийся, манящий взгляд будто обволакивал.

— Надеюсь, вы ждали не очень долго?

— Ну что вы, — отмахнулся я. — Преступника ведь всегда тянет на место его преступления.

Она внимательно разглядывала на меня. Поначалу хотела что-то сказать, но только головой кивнула.

Мы прошли бок о бок вниз по Мюле-Гассе, к Лимматской набережной. Шествие в полном молчании. Вскоре мне стало малость не по себе. Надо быть очень близко знакомыми, чтобы так долго и значительно молчать друг с другом.

— Итак, — начал я, — я весь внимание. У вас вопросы. К Лафатеру или ко мне? Я готов! Не стесняйтесь.

Боже, какая женщина! Чарующая! И этот неповторимый, струящийся взгляд! По идее, следовало отбросить все банальные предварительные церемонии: приглашения на ужин, цветы, звонки. Вместо этого лучше бы сразу спросить: перейдем ли мы к делу? Вы заинтересованы в длительной любовной связи? Я спрашиваю лишь для того, чтобы заранее настроить себя именно на это и сделать соответствующие приготовления.

— Давайте оставим ненужную игру в прятки… — прозвучал ее тихий голос.

Я замер на месте. И мое сердце тоже.

— Что вы подразумеваете под «игрой в прятки»?

— Вы ведь знаете — есть причина тому, что мне понадобилось с вами поговорить.

— Неужели?

— С глазу на глаз, как коллеге с коллегой.

Она посмотрела на меня.

Я пожал плечами, не на шутку ошарашенный:

— Если честно, даже не догадываюсь. Правда. Так чего же вы хотите?

— Ну хорошо, раз уж вы спрашиваете: я голодна и собиралась пригласить вас на ужин. А потом спокойно все обсудить.

— Все?.. — На лице моем невольно проступила непонимающая улыбка. Что именно эта женщина подразумевала под словом «все»?

Подобно провинившемуся школьнику, я последовал за ней в китайский ресторан, понятия не имея, к чему все это может привести.

Нам принесли большие, красочные меню. Я раскрыл свое, держа его прямо перед глазами. Прячась за ним, я хоть ненадолго почувствовал себя защищенным. Но потом появился официант. Я с потолка назвал ему номера блюд — у китайцев все равно, что бы ты ни ел, вкус один и тот же.