Он засмеялся.

— Мне интереснее было бы услышать про Мэри-Сью Беккер, но, боюсь, мы уже пришли.

Она оглянулась по сторонам — и действительно.

— А я очень хотела бы послушать о Райнере Блюмхарте, — ответила она. — Только мне пора.

И тогда он спросил, какие у нее планы на вечер.

Планы на вечер! Да если в его планы на вечер входит она, ее планы немедленно будут перекроены… тем более что их и нет.

И был вечер, и была лавочка в сквере, и краткое изложение истории семейства Блюмхарт — от момента выезда за пределы Рейха, и еще более краткое изложение истории семейства Шлезинг, с купюрами в биографии лично Марии Сюзанны, тем более что он все равно знал о ней самое худшее. И был неловкий осторожный поцелуй, и ее голова у него на плече, и шепот: "Скажи, я правда тебе нравлюсь? Честно?" — "Честно. Ты чудесная девушка. Хочешь, поклянусь?" — "Глупый, лучше поцелуй еще".

И между прочим, ничего лишнего он себе не позволил. Хотя, пожалуй, она не стала бы возражать.

Новый год на Изерлоне воистину был новым: демократическое празднование. Бывшие граждане империи привыкли к жесткому разделению по сословиям. В прежние времена высшие армейские чины, они же и самые знатные персоны, пировали отдельно, в чопорной роскоши, офицерство помельче — отдельно, рядовые — сами по себе, гражданские — сами по себе. Конечно, веселый квартал гремел музыкой и сиял иллюминацией, и даже искусственный снег украшал подоконники самых богатых домов, но в праздники, как и в будни, офицерство приходило к горожанам — и никак иначе.

А демократы пригласили горожан к офицерам. Большой зал собраний, прежде видавший лишь выстроенных четкими рядами военных, по стойке смирно выслушивавших приказы командования, с недоумением взирал на бурлящую неуправляемую толпу, половину которой составляли штатские. Разумеется, все население крепости никак не могло сюда поместиться — да и не пыталось, — но военные пригласили кого хотели, невзирая на чины и звания, и Мари, державшаяся поближе к друзьям-пилотам, оглядывалась по сторонам, то и дело натыкаясь на знакомые лица. Вон булочник герр Майзель со своей фрау и двумя дочками-подростками, вон девчонки из бывшего "Серебряного орла", переименованного (опять патриотически!) в "Золотую звезду", — кокетничают напропалую с бригадным генералом фон Шёнкопфом, вон ребята из мастерской, и мастер Горовиц тут, хромает, окидывая орлиным взором клубящуюся толпу. Тони и Джейк заметили ее, протолкались, поздоровались с пилотами, уважительно косясь на погоны — и посторонились, давая дорогу стайке молодежи в форме. Эти тоже явились засвидетельствовать почтение Олле и Ванье.

— Мои ученики, — с невыразимой гордостью произнес Поплан. — Вот с ними и будешь заниматься, когда дозреешь.

Светлоголовый юнец с большими глазами покосился на Мэри и усмехнулся, видимо, сделал какие-то выводы, и конечно же, неправильные.

— И нечего усмехаться, энсин Минц, — Поплан строго поднял палец. — Мисс Беккер достойная девушка и вовсе не моя зазноба, правда, мисс?

Мари сморщила нос.

— Конечно, нет, милый Олле, — проворковала она, состроив глазки.

Конев у нее за спиной как-то подозрительно хрюкнул.

И тут она увидела Райнера, и вся игра слетела с нее шелухой. Она не заметила, как юнец проследил ее взгляд и ехидно ухмыльнулся, как Поплан пихнул его локтем, как засмеялся, провожая ее глазами, Конев — она летела на свет бабочкой… нет, она летела по прямой, как стрела к мишени, пронзая толпу насквозь, не ощущая ее сопротивления.

— Ого, — произнес сзади энсин Минц. — Вот повезло Блюмхарту.

Но Мари все равно не услышала.

Она даже не услышала беспримерной праздничной речи командующего Яна, состоявшей из одной фразы: "Всех с праздником, желаю хорошенько повеселиться".

— Красноречив, как всегда, — прокомментировал юный энсин Минц.

— Не распыляется на мелочи. Главное-то сказано, — отозвался Олле.

Мари кружилась со своим розенриттером, отгороженная от толпы невидимым непроницаемым колпаком, под которым не было никого, кроме их двоих и музыки. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Новый, 797-й.

"Гиперион". На Хайнессен

13 апреля 797 года Космической эры. Мы, Военный комитет национального спасения Альянса свободных планет, взяли столицу, Хайнессен, под свой контроль. Действие Конституции Альянса временно приостанавливается. Законы и приказы Военного комитета национального спасения имеют приоритет над всеми остальными. Конституция Альянса заменена следующими эдиктами. С целью свержения Рейха учреждается система национального единства. Совет объявляется распущенным на неопределенное время. Политическая деятельность и свобода слова ограничиваются ради блага страны. На всей территории Хайнессена объявляется военное положение. Все космопорты передаются во власть армии. Приверженцы антивоенных взглядов и убеждений снимаются с занимаемых должностей. Уличенным в коррупции чиновникам и политическим деятелям выносится смертный приговор. Те, кто откажется проходить военную службу, будут сурово наказаны. С целью покарать подобные элементы гражданская полиция поступает под контроль армии. Социальное обеспечение отменяется как разлагающий фактор. Также мы ставим своей целью возродить в обществе здоровый дух… А теперь, граждане, офицеры и солдаты армии Альянса свободных планет, представляю вам председателя Военного комитета национального спасения.

Из заявления Военного комитета национального спасения. — В сборнике "Хунта адмирала Гринхилла". — Хайнессен, 8 г. Новой эры

Не это ли утверждал 500 лет назад Рудольф фон Гольденбаум? Чтобы свергнуть основанную Рудольфом империю, они готовы возродить его призрак.

Чудотворец. — Ян Вэньли в воспоминаниях соратников. — Хайнессен, 4 г. Новой эры

Оборонный пояс вокруг планеты Хайнессен — Ожерелье Артемиды — автоматически отражал любую атаку, выпуская по приближающимся целям самонаводящиеся ракеты. Наличие Ожерелья внушало уверенность в своих силах военным Хайнессена. Оказавшись перед необходимостью лишить военную хунту адмирала Гринхилла иллюзии неуязвимости, Ян Вэньли нашел неожиданное средство. Изо льда были вырезаны огромные глыбы. На них установили реактивные двигатели и запустили эти своеобразные снаряды, целя в автоматические орудия Ожерелья. Ракеты оборонного пояса оказались малоэффективны против массивных глыб, перемещавшихся с большой скоростью, — куски льда просто смели Ожерелье. Опасности же для жизни людей не было никакой: ни для нападающего флота — он не приближался на опасное расстояние; ни для планеты — даже если бы лед вошел в атмосферу, там бы он и испарился. Впрочем, ледяная лавина была нацелена тщательно.

Чудотворец. — Ян Вэньли в воспоминаниях соратников. — Хайнессен, 4 г. Новой эры.

Близилась весна, а с ней долгожданное свидетельство о квалификации механика — но ничто в этой вселенной не происходит так, как намечено. Прежде чем закончился курс, закончился мир: Альянс свободных планет вскипел по краям, забурлил, заискрил неисправными линиями связи и управления — и галактика опомниться не успела, как ей была явлена военная хунта адмирала Гринхилла. 13-й флот и лично адмирал Ян оказались силой, от которой слишком многое зависело. Собственно, они давно были таковой, но теперь это проявилось со всей очевидностью. Тот, на чью сторону встанет Ян и его флот, будет править Альянсом. Гринхилл надеялся, что это будет его сторона, но просчитался.