И даже зная все эти доктринальные неверности, все эти доктринально обретённые виды незнания, и заменив их знанием, мы по-прежнему думаем спонтанно, совершенно естественно о своём «я», что вот оно – уникальное моё «я»: самодостаточное, самосущее, познаваемое само по себе, познаваемое вне зависимости от моего голоса, тела, вида и так далее, которое необходимо выражать, которое необходимо поддерживать, как-то проявлять в мире и так далее.

Or we could just identify that self-sufficiently knowable “me” with something, let’s say, the voice that goes on in our heads, and we think that is “me” talking, “What should I do now?” -- the one that is worrying inside our heads.

Или мы можем заменить идентификацию этого «я» на отождествление его с неким голосом, или внутренним монологом, который происходит у нас в голове, мы думаем так: «Что я теперь делаю?» И кто-то там говорит, что мне надо сделать. Вот этот говорящий, или этот голос, – это есть моё «я».

The “me,” I understand, is not separate from the aggregates; it’s sort of in there, part of the whole thing. But it’s like the boss, “What should I do now?” Well, “I’ll say this,” “I’ll do that,” as if there was a little “me” inside, sitting behind the control panel, pressing the buttons, taking the information from the eyes on a screen, a computer screen.

Итак, мы воспринимаем это «я» как некую такую малую сущность, какого-то босса внутри нас, который как бы уже не представляется нам статичным и неделимым, то есть мы устранили первые три аспекта заблуждения, – и не представляется нам независимым: он как-то там, где-то в моей голове, в моём сознании, то есть он часть какой-то моей психофизической совокупности. Поэтому мы уже не заблуждаемся в этих трёх ключах, но по-прежнему видим его как босса в голове, который тянет за ниточки, нажимает кнопочки, получает информацию из внешнего мира через органы чувств, принимает решения. Мы спрашиваем его: «Ну что же я буду делать?» – «А, я сделаю вот это», – как бы говорит он. И такое у нас самоотождествление.

Then, we have all the automatically arising disturbing emotions and disturbing attitudes that are based on this automatically arising unawareness of how “I” exist or how “you” exist.

Опять же, как и в первом случае, на базе, на основе этого присущего нам, или спонтанно возникающего, неведения мы имеем целый курс спонтанно возникающих, или присущих нам по рождению, отрицательных, негативных, тревожащих эмоций.

So, I think that in order to make that “me,” that I can know just by itself, secure, I have to get a lot of things around me; so we have greed and attachment, and then we don’t want to let go of them, because we think it’s going to make that “me” secure. Or there are certain things we don’t want to be part of us, so we get anger, “I want to get rid of that!” and anger, so that somehow we can make this “me,” this self-sufficiently knowable “me,” secure. All these disturbing emotions just automatically come up.

Итак, это самодостаточное «я», которое мы себе воображаем, оно нуждается в защите. Пытаясь оберегать его, мы устремляемся к обретению различных условий, различных предметов и так далее – стремимся чем-то обладать, обезопасить его. И это возбуждает в нас жажду, вожделение и так далее – алчность. Затем мы пытаемся сохранить всё это, и это всё порождает привязанность: мы пытаемся удержать все эти благоприятствующие для такого «я» факторы. Затем, существуют постоянно какие-то угрозы для этого «я» – то, что приносит ему страдание, дискомфорт. В нас возникает гнев, ненависть, ярость, желание причинения вреда по отношению ко всем этим факторам и явлениям, персонам и так далее, которые ставят это «я» под угрозу.

We can recognize these syndromes very easily and then they’re quite funny, if you think about them,

И все эти синдромы можно распознать довольно легко. И это довольно смешно и забавно наблюдать за ними, как они работают.

They are funny, because they are true. It’s that

И смешно это, и забавно, потому что это правда, потому что именно так оно и происходит.

“I don’t want people to love me just because of my good looks, or just because of my money, or just because of my fame,” and so on. “I want people to love me for ‘me.”” Think of that.

Во всех нас есть подобный резон: «Я не хочу, чтобы люди любили меня за мою внешность. Я не хочу, чтобы люди любили меня за мои деньги. Я не хочу, чтобы люди любили и тянулись ко мне в силу моей славы. Я хочу, чтобы они любили меня просто за то, что я – это я», – все мы мыслим в какой-то степени одинаково.

As if there was a “me” that could be known separately from all these other things.

Будто есть такое «я», которое может быть познаваемо и утверждено безотносительно каких-либо из этих основных факторов, элементов.

And that could be loved. How sweet.

И оно достойно того, это сладкое «я», чтобы его любили.

So, these things, we all just feel like that, and nobody had to teach us that.

Итак, все мы чувствуем это естественным образом, никто не должен нас учить этому.

“Love me for me.”

«Любите меня за то, что я есть» – никто этому не учит.

So let’s take a few moments to think about how this is true. Also, there are many logical lines of reasoning to show the absurdity of believing like this, that this can’t possibly be the case. We don’t need to go into all of that here; we don’t have so much time.