Шрифт:
— Тварь! Сука!! Мразь!!!
И махала кулаком, якобы угрожая той, которая только что скрылась в подъезде.
— Э-э, мать, ты что? — спросил ее плечистый паренек в сером пиджаке.
— Падла! Толкнула меня. Тварь!!!
— Кто толкнул?
— Да сука эта, которая на этой колымаге приехала. — И она со злостью стукнула ногой по колесу своей машины.
— А где она?
— Да в подъезд шиманулась. Овца позорная! Чуть с ног, тварь, не сбила…
И для убедительности Алла снова помахала кулаком.
— Спасибо, мать! — Паренька как ветром сдуло. Вернее, втянуло в подъезд. За ним туда же вбежали еще двое.
— У-у, тварь, чтоб тебя за щеку сделали!..
Пошатываясь, Алла вышла со двора. Никто ее не преследовал.
Она задрала юбку, сняла с себя туфли и по холодному асфальту понеслась куда глаза глядят. Довольно увесистая сумка бежать ей не мешала.
Алла пробежала несколько кварталов, свернула во двор какого-то дома, заскочила в ближайший подъезд и быстро избавилась от маскарада. На улицу вышла изящная брюнетка в брючном костюме. Стоило ей только поднять руку, как рядом затормозила машина. Ночное такси…
…Как будто какая-то сила открыла ей глаза и сорвала ее с места.
Люба сидела на кровати, вся дрожа. Время четыре утра. Но сна ни в одном глазу. Тишина звенит в ушах. И страшное предчувствие бередит душу.
Ей только что приснился кошмар. Она видела Виталия, он был весь в крови. Глаза белые, без зрачков. Но он смотрел на нее. На лице страдание. Он махал рукой, звал ее к себе…
Если с ним что-то случилось, она этого не переживет!
Люба чувствовала, что сходит с ума от страха. Она схватилась за телефон, набрала номер брата.
— Люба, ты? — Степан сразу узнал ее голос.
— Степа, у меня предчувствие…
— Говори…
— С Виталием беда…
— С чего ты взяла?
— Я же говорю, предчувствие…
— Любишь его?
— Очень… Но разговор сейчас не об этом. Его нужно спасать…
— Любишь ты его крепко, чувствую. Это хорошо…
— Степан, ты должен помочь…
— Уже помог… Я сейчас рядом с ним.
— Где?
— В Бутырке, где еще…
— А почему ты там?
— А у меня тоже предчувствие было. Поэтому и оказался здесь. Только чуть не опоздал…
— Что с ним?
— Его пытались убить сокамерники. Еще бы немного, и все, придушили бы. В общем, откачали его. Сейчас он в тюремной больнице, под надежной охраной…
— Я могу к нему приехать?
— Не можешь. Сама понимаешь почему.
— Понимаю…
— Кто его хотел убить? Эта сука Алла?
— А это мы сейчас и хотим узнать…
— Степа, ты головой отвечаешь мне за Виталия…
— Ну вот, начальства мне мало…
— Пообещай мне, что с ним ничего не случится.
— Обещаю…
Начальник следственного изолятора и дежурная смена сработали оперативно. Еще немного, и Болотова бы не удалось спасти. Но, к счастью, обошлось.
Марков сдержал свое слово — приехал в изолятор, не дожидаясь утра. И начальник Бутырки тоже приехал. Его очень интересовало, почему хотели убить подследственного. Виновников произошедшего взяли на месте преступления. И теперь им не отвертеться. А то бы списали смерть сокамерника на несчастный случай, и все.
Можно было дождаться утра и прибытия следователей. Но зачем тянуть, если под рукой такие специалисты своего дела, как Степан Круча и Николай Марков. Тем более они сами рвались в бой.
Поэтому Степан имел возможность побеседовать с неким Юрой Левым, бандитом солнцевской группировки.
— Не, ну ты чо, мусор, в натуре, на меня уставился?
Юра чувствовал себя хозяином положения. Сразу видно, поклонник бандитской романтики. Пуп земли. А потом, он не просто бандит, а из солнцевских. Типа, самая крутая мафия. Может, и так, только Степану как-то все равно.
Молодой еще этот Юра, неотесанный. На настоящих ментов, видать, не нарывался, некому было сбить его спесь.
— Да вот, нравишься ты мне, — криво усмехнулся Степан.
— А ты чо, в натуре, пидер? — захохотал Юра.
— Да нет. Мне просто платят за это…
— За что? За то что ты «голубой»? — Бандит развеселился еще больше.
Степан и бровью не повел.
— Да нет, я скорее «синий». Вернее, на «синих» работаю. Ты знаешь, кто такие «синие»?
— Бухари, что ли? Алкаши, типа…
— Эх ты, Юра, в бандиты подался, а кто такие «синие», не знаешь. «Синие», они же «татуированные», они же блатные. Сечешь?