Пока Рома занимался раненым, остальные опера общались с его дружками.

Общение предельно тесное, в лучших традициях милицейско-воровской «дружбы».

Степан взял на себя своего «крестника». Того самого «циркача», который уже в сознании обнимал дерево. Церемониться он не стал. С ходу вопрос:

– Куда деньги и ценности дели?

– Какие деньги? – Урка попытался «включить дурака».

– Которые из прокуратуры, из карманов строителей взяли…

– Ничего не знаю…

– Не знаешь? Помнишь сказку про Буратино? Так вот он свои сольдо за щекой прятал. Только ты не думай, я не кот Базилио, я тебя к дереву за ноги подвешивать не буду. Возни много. Но ультразвукового исследования тебе не миновать. Ну что, начнем?…

Пока не сильно, но весьма ощутимо для «пациента» Степан саданул его рукоятью по почкам. Это называется «ультра». «Циркач» взвыл. Это уже «звуковое». Исследование началось.

– Ну так что, куда дели похищенное?

– Скажу, все скажу, – закивал уркан. Понял, что лучше не будить в Степане зверя.

– Там, перед домом, под порогом…

К месту, на которое ему показали, Степан подошел одновременно с Федотом. Оказывается, его клиент также испугался «УЗИ», сдал тайник.

В воровском «курке» они нашли деньги, драгоценности, краденые паспорта, много чего другого интересного. Среди всего этого были деньги и ценности, которые сегодня утром исчезли из прокуратуры.

Утром следующего дня Степан был в окружной прокуратуре. И с ходу зашел в кабинет к Груднику. Тот как раз был свободен.

– Я за санкцией, – с порога объявил Степан.

– Касательно гражданина Двупалого? – осведомился прокурор.

– Не касательно, а прямо в лоб… Хочу взять его под постоянное наблюдение. Прослушивание телефонов, разговоров, все такое прочее…

– А где следователь, который ведет это дело? Почему вы без него?

– Разве я могу указывать ему, где ему быть, куда ходить. Он как бы вышестоящая инстанция надо мной… А потом, он сейчас занят. Одним очень интересным делом. Хотите узнать, каким?

– Я его сам об этом спрошу, – нахмурил брови Грудник.

– Дело в том, что он может и не ответить. Потому что он ведет не совсем официальное расследование…

– Что значат ваши слова?

– Насколько мне известно, расследованием вчерашнего инцидента должна заниматься прокуратура района, в котором находится ваше ведомство. Или вы сами должны заниматься…

– Чем заниматься?

– А разве у вас в прокуратуре никого не обворовывали?

– Ах, вот вы о чем! – сразу поник Грудник. – Вы пришли напомнить мне об этом инциденте?…

– Для этого, – не стал отрицать Степан. – Но вовсе не для того, чтобы сплясать на ваших костях… Дело в том, что вчера ночью сотрудники ОВД «Битово» задержали лиц, совершивших кражу. В данное время они дают показания. А если точнее, капитан Слободкин пытается выяснить, какую сумму преступники украли у рабочих строительной бригады…

– Вы это серьезно?

Грудник готов был обрадоваться этому событию. Но что-то ему мешало.

– Серьезно, – кивнул Степан. – Так же серьезно, как и то, что у меня есть все основания подозревать Двупалого в убийстве гражданки Цыпиной…

Прокурор нервно заходил по кабинету.

– Но он же все отрицает, – будто себе в оправдание сказал он.

– Конечно, отрицает. Было бы удивительно, если бы он брал вину на себя.

Доказательств его вины у следствия нет. Зато у него есть железное алиби, это раз. На месте преступления не осталось никаких зацепок, по которым можно выйти на непосредственных исполнителей…

– Да, я в курсе…

– И Двупалый тоже в курсе. И не без вашего, между прочим, участия. Вы не применили к нему меру пресечения. Поэтому у него есть все основания считать, что против него нет веских улик…

– Но ведь их в самом деле нет.

– Развяжите нам руки, и они появятся.

Прокурор долго и с подозрением смотрел на Степана.

– Знаю я, что это такое – развязать вам руки, – с сомнением покачал он головой.

– И что это такое?

Степан приготовился выслушать вчерашние упреки. Но Грудник не стал вдаваться в полемику.

– Санкцию на Двупалого я вам дам, – махнул он рукой. – Занимайтесь им вплотную. Появятся мало-мальски обоснованные основания для задержания, дам санкцию на арест. Только прошу вас, чтобы все было строго в рамках закона.

Чтобы никакой грубости…

– Я все понимаю, – кивнул Степан. – Все будет в рамках. Обойдемся без грубости… Но и в задницу этого типа целовать не будем…

Когда Степан выходил из кабинета, Грудник остановил его. С благодарной улыбкой, без всякой неприязни сказал: