– Ну-ну, не преувеличивай, Гарри! – захихикала та. – Не так уж я и устала! Ведь трудиться пришлось в основном лежа на спине!

Крохотная морщинка, залегшая между бровей Исидоры, при этих словах сразу стала глубже.

– Боюсь, для меня это тоже слишком поздно, – вежливо сказала она. – И к тому же я очень устала.

– Жаль, – вздохнул Стрейндж. Прекратив, наконец, разглядывать Гарриет, он повернулся к своей прелестной соседке. – Без вас репетиция потеряет всю свою привлекательность, – с чарующей улыбкой проговорил он.

Гарриет вдруг с дрожью поняла, что если бы Стрейндж улыбнулся ей так, как сейчас улыбался Исидоре, то она бы не устояла. Да что там – она вполне могла бы опуститься до того, чтобы умолять его переспать с ней!

– Значит, в одиннадцать часов? – уточнила Китти. – Может, чем больше будет ангелочков, тем лучше? Я уверена, милорд, – многозначительно посмотрела она на Стрейнджа, – что все Грации будут счастливы, принять участие в вечернем представлении. Для того чтобы исполнить мадригал, нужны трое.

– Думаю, сегодня вечером мы вполне удовлетворимся вами, дорогая Китти, – усмехнулся Стрейндж.

Китти радостно захихикала.

Только сейчас Гарриет начала догадываться, что у Китти на уме.

В этот момент Стрейндж поднялся из-за стола, а вслед за ним потянулись и другие гости. Уже у дверей он обернулся.

– Меня ждут гости. А у вас, мистер Коуп, насколько я помню, важная встреча. Значит, договорились – в одиннадцать? Мистер Поуви вас проводит. – И, не дожидаясь ответа, вышел.

А мгновением позже Гарриет почувствовала ладонь Исидоры на своей руке.

– Мне нужно поговорить с тобой, – прошептала она ей на ухо.

Гарриет, обернувшись к Китти, собиралась что-то сказать. Но глаза Китти так сверкали, а на лице было написано такое нескрываемое торжество, что слова замерли у нее на губах. Похоже, идея оказаться единственным ангелом устраивала Китти как нельзя больше – особенно если зрителями будут только лорд Стрейндж и мистер Коуп. Гарриет едва не поперхнулась.

– Не забудь – в одиннадцать часов! – крикнула Китти, рысцой выбегая из комнаты.

Исидора, ухватив Гарриет за руку, потянула ее в угол.

– Послушай, Гарриет, ты не знаешь, что задумала Китти? Что у нее на уме?

– Только сейчас догадалась, – бросила Гарриет. От страха в голове у нее разом прояснилось. – Да… кажется, знаю.

– Тогда ты должна оставаться у себя в комнате, – не пререкаемым тоном объявила Исидора. – Если Стрейнджу снова придет в голову ворваться к тебе, будет лучше, если он обнаружит тебя уже в постели. – Она опасливо оглянулась, не подслушивает ли кто, но большинство гостей уже разошлись. – Гарриет, это… это ужасный дом! Все эти люди… они… они занимаются такими вещами… Гарриет с трудом подавила смешок.

– Исидора, но ведь ты же с самого начала это знала! Почему, по-твоему, Джемма категорически отказалась поехать с нами, и это притом, что вечеринки, которые она в свое время устраивала в Париже, стали притчей во языцех? Дело в том, что скандальную репутацию они приобрели лишь потому, что кому-то мог показаться рискованным чей-то костюм, или замужняя дама могла приехать туда в сопровождении постороннего мужчины, а не законного супруга. А вот репутация Стрейнджа и все эти сборища в его загородном доме… короче говоря, это совсем другое дело.

– Я это только сейчас поняла. Господи… я чувствую себя такой грязной! Куда подевался Вилльерс?! По-моему, он говорил, что будет охранять нас! Гарриет, что ты собираешься делать?

– Могу тебе точно сказать, чего я делать не буду – не стану развлекаться с ангелом, – твердо объявила Гарриет. – Так что можешь об этом не беспокоиться. Что-нибудь придумаю. Может, просто притворюсь, больной и оставлю Стрейнджа и Китти вдвоем.

– Угу, – буркнула Исидора. – Знаешь, он мне совершенно разонравился! Двое мужчин и одна женщина! Фи! – Она брезгливо передернула плечами. – Зато ты вовсю развлекаешься… со Стрейнджем, разве нет? – Она подмигнула.

– Стрейндж тут ни при чем, – поспешно бросила Гарриет, хотя это была неправда. Без Стрейнджа все было бы по-другому. Она и вполовину не была бы так счастлива, если бы не время, которое они проводили вместе – верхом или с рапирой в руке, обмениваясь ударами или язвительными фразами. Но самое острое удовольствие ей доставляла мысль о том, что она мечтает о мужчине, который даже не догадывается, что она женщина.