– А его матушка не может как-то на него повлиять? – спросила Джемма.

– Говорит, что пыталась, но безуспешно, – вздохнула Исидора. – Уверяет, что он ни за что не вернется – мол, он всегда был самым упрямым из всех ее отпрысков.

– Я пару раз встречалась с леди Косуэй, – нахмурилась Джемма. – Готова пари держать, что ей достаточно только пальцем пошевелить, чтобы заставить самого короля Англии плясать под ее дудку. Так что если кто и способен заставить его вернуться, так только она.

– Абсолютно с тобой согласна. Я как раз и рассчитываю на то, что она, испугавшись скандала, сделает все, чтобы он вернулся в Англию.

– А когда он в последний раз был здесь? – спросила Гарриет.

– Восемнадцать лет назад. Восемнадцать! Разве одно это не дает мне основание развестись с ним?!

– Отсутствие фактических брачных отношений – вполне уважительная причина для развода, – кивнул Вилльерс.

– Конечно. Но я не такая дура. По мне, так лучше быть герцогиней просто на бумаге, чем вообще ею не быть, – фыркнула Исидора. – Мне случалось жить на континенте. Я приезжала к Джемме в Париж и довольно долго жила в моем любимом городе – Венеции. Но теперь я желаю жить, как положено взрослой женщине. А я не могу этого сделать – потому что моя нынешняя жизнь какая-то ненастоящая!

Гарриет растерянно моргнула. Такое впечатление, что Исидора выразила вслух то, о чем постоянно думала она сама!

– Если уж говорить начистоту, – продолжала раскрасневшаяся Исидора, – то мне просто надоело спать в одиночестве! Если окажется, что Косуэй – тиран, деспот или негодяй, с которым попросту невозможно жить под одной крышей… что ж, тогда я брошу его и снова вернусь в Италию.

Но тогда по крайней мере я смогу расстаться с этой осточертевшей мне девственностью! И смогу родить ребенка.

Гарриет была потрясена. Даже Вилльерс приоткрыл глаза.

– Что?! Я не ослышался? Кажется, ты сказала – девственностью?!

– Исидора, по-моему, ты все это нарочно, – проговорила Джемма, протянув подруге небольшой флакончик с ароматическими солями. – Признавайся, тебе просто захотелось поразить нас, да? Что до меня, то, поздравляю, тебе это удалось. Я просто в шоке. Так что можешь радоваться.

– Девственность – главное достояние женщины, – невозмутимо объявил Вилльерс. Непохоже, чтобы он был очень удивлен, подумала Гарриет.

– Чушь! – резко бросила Джемма. – И, раз уж разговор пошел начистоту, я тоже выскажусь. Лично я считаю, что безмозглая девственница – самое никчемное создание из всех, какое только можно себе представить.

– Ну да. А девственница, у которой есть мозги, – сокровище, достойное королей, разумеется, – ехидно хмыкнул герцог.

– Смею напомнить, что, помимо этого, я еще и красива, – без ложной скромности заявила Исидора.

– О тщеславие… имя тебе – женщина, – пробормотал Вилльерс. Губы его сами собой расползлись в улыбке. – Кажется, я догадался, что у тебя на уме. Хочешь припугнуть своего герцога, да? Вот, дескать, уеду, рожу кукушонка – и он унаследует твое герцогство, угадал?

– Скорее уж это до смерти перепугает его матушку, – вмешалась Джемма. – Потому что если бы Косуэй беспокоился о наследнике, то давным-давно вернулся бы домой.

– Ты и в самом деле так торопишься расстаться с девственностью? – не выдержала Гарриет. Как странно было видеть, что и другая женщина мучается от одиночества так же, как и она, сама… читать в ее лице тоску, от которой сжимается ее собственное сердце, – и завидовать решительности, которой так не хватает ей самой. Да уж, ревниво подумала Гарриет, Исидора явно не из тех, кто согласится смирно сидеть в уголке с гусыней под мышкой, пока остальные танцуют.

– Видите ли, я еще ничего не решила, – с ребячливой непосредственностью призналась Исидора. – Все будет зависеть от того, сколько времени потребуется моему супругу, чтобы вернуться домой. Просто мне нужен сильный мужчина… ну, вы понимаете.

– Чтобы стать отцом твоего ребенка? – подсказал Вилльерс. – Смею заметить, наш разговор принял на редкость забавный оборот. Никогда еще не видел, чтобы супружеская измена планировалась с таким поразительным хладнокровием.

– Честно говоря, чтобы он оказался таким, кого не напугает скандал, – бросила Исидора. – Вроде тебя, например, Вилльерс. Вот увидишь, если я начну отчаянно флиртовать с тобой, не пройдет и месяца, как слухи об этом достигнут берегов Африки. Гарриет, дорогая, ты наверняка знаешь, у кого из мужчин в Лондоне репутация еще более скандальная, чем у Вилльерса.

– По-моему, у Вилльерса отнюдь не скандальная репутация, – запротестовала Гарриет.

Вилльерс открыл глаза.

– Право же, вы меня удивляете, ваша светлость.

– Почему же, позвольте спросить? Вы никогда не выходите за рамки благопристойности.

– У меня есть незаконные дети, – с оскорбленным видом произнес герцог, будто она задела его за живое.

– У кого из знатных людей их нет? – пожала плечами Гарриет.

– О Боже, как низко я пал! – застонал Вилльерс. – Никакой скандальной репутации! Никогда не выхожу за рамки благопристойности! Какая трагедия! Моя гордость растоптана! Нет, я этого не переживу!