Равен покачал головой при виде этого зрелища, но все же заговорил:

 - Янос, ты не мог бы уделить мне полчаса времени?

 Тот поднял голову, вперивая стеклянный взгляд куда-то в сторону, запустил пальцы в свою черную гриву, стаскивая ажурную корону.

 - Да, Равен.

 Пожилой вемпари вздохнул. Это больно, когда погибают те, кого ты любишь, это очень больно. Но тому, кто стал Вождем, принимая на себя ответственность за весь народ, уже нельзя слишком сильно предаваться боли, а тем более, выставлять ее напоказ. Увы и ах, такова доля правителя. Юный Одрон или усвоит это, или сломается.

 - Янос, ты закончил Похититель Душ?

 Тот вздрогнул, все-таки выронив диадему. Встав, Янос поднял ее, положил на стол, кивнул в дальний угол, на длинный тщательно перемотанный черной лентой сверток. Черные крылья прижались к плечам, словно Вождь замерз, а на волосах, несмотря на возраст, уже пробивалась легкая седина.

 Равен подошел к мечу, но не стал его касаться, только лишь глядя на оружие. Сейчас его скрывала плотная жесткая ткань, но вемпари и так знал, что там. Пламя в черепе, тот самый меч из видения Теуша. Все пророчества мы воплощаем в жизнь сами. Невероятно страшное оружие.

 - Не знаю, что бы чувствовал твой отец, а мне стыдно.

 Карие глаза Яноса подернулись красноватой дымкой, прогоняя безразличное выражение.

 - Не вспоминай моего отца.
– Недовольно отозвался он, видимо, все же обижаясь на ныне ушедшего родителя за выбор Вождя, - В конце концов, мы должны это сделать, ты знаешь.

 - Юноша уже на алтаре, Янос. Тебе передать все то, что было высказано в адрес некроманта пополам с криками и воем? И боюсь, его сознание уже повреждено. Подумай, к чему это приведет... мы сломали жизнь человеку.

 - Обратной дороги уже нет. И когда стоит выбор между судьбой одного человека и судьбой целого Народа... ты сам знаешь, куда склоняется чаша весов, - Янос прикрыл глаза, на мгновение опуская голову. Затем он выпрямился, подходя к свертку.

 - Знаю. И все-таки, мы сволочи. Лично мне смотреть ему в глаза будет сложно... Если будет куда смотреть. Надеюсь, дело не дойдет до нежити...

 - Раз тебя так мучает совесть - лети туда! Вытащи его с алтаря и лечи до одурения!
– уже не выдержав, вскинулся Янос, и с кончиков перьев соскользнули голубые молнии, - И пусть этот мир лишится единственной надежды!

 - Заткнись, мальчишка!
– гулко хлопнув крыльями, Равен подлетел к Вождю и влепил тому оплеуху. Звонко и больно.
– Надеюсь, он, заняв свое место, будет хоть чуть милосерднее тебя. И если твоя совесть спокойна, зная, ЧТО творит эта старая лысая крыса, мне тебя жаль.

 Янос дернулся от удара, отступая назад - черные пряди упали на лицо. Глаза, ставшие из карих красными, бешено смотрели на Равена.

 - Про свою совесть я не говорил ни слова - ты не можешь знать, спокойна она или нет, - ровным голосом ответил он, - И раз мы больше сделать ничего не можем - приходиться лишь ждать.

 - Врешь, можем, - нехорошо усмехнулся старый Хранитель.
– Чем меньше времени он проведет в катакомбах Мобиуса после «рождения», тем лучше. Так что ты возьмешь меч и выпустишь его так, чтобы он нашел хозяина. Лично ты. Прямо сейчас.

 Янос хмыкнул, хотел было огрызнуться, но передумал. Хоть он и Вождь, но Равена больше слушают, чем его.

 - Я к ЭТОМУ больше не прикоснусь!
– категорично заявил он, отворачиваясь от свертка и хватаясь за виски, - Ты не представляешь, какая цена плачена за это оружие...

 - Знаю, оно для его рук, не для твоих. Но если он его не получит, все это затевалось зря.

 Янос вздохнул, вытягивая руку. Сверток поднялся в воздух, завис, на несколько секунд Вождь прикрыл глаза, перемещаясь сознанием в пространстве со скоростью мыслей, вчитываясь, а затем произнес короткое заклинание и сверток исчез.

 - Достаточно?
– чуть недовольно поинтересовался он.

 - Да свершится воля Хозяина Колеса...
– тихо проговорил Равен.
– Я в Храм. Не буду мешать тебе, Вождь.

 После чего официально поклонился и вышел.

 Гадкое, душащее забытье, наконец, отпустило. Знобило и очень хотелось пить, в горле пересохло. Тело почти не ощущалось и слушалось с трудом. Дышать что-то мешало. Он захрипел и кое-как разлепил глаза.

 Полумрак. Каменные своды над головой, холодный камень под спиной. Попытка пошевелиться окончилась звоном цепей и болью. Ноги будто кто в раскаленную топку сунул, и они горели, очень методично и непрерывно пульсируя. С руками было хуже, ощущения раздваивались, как будто чего-то... не хватало?...
– и в то же время все было как всегда... Мутило почему-то.