Шрифт:
Трусики взвились в воздух, плавно спикировали на пол. Виолетта уже рядом с ментом, вьется вокруг него, ласкает взглядом и легкими прикосновениями. Все, мужик доведен до кипения. Еще чуть-чуть, и он набросится на нее, как оголодавший зверь. Если, конечно, чувство служебного долга не остановит… Да какое, к черту, чувство долга! Сейчас у него только один долг. Долг пожарника. Он обязан потушить пожар, бушующий в ее чреве. И она заставит его вытащить огнетушитель…
Виолетта провела пальцами по его пылающей щеке, отошла на пару шагов назад, опустилась на колени, повернулась к нему задом и отползла к дивану. Развратная поза, раздвинутые ягодицы… А попка у нее – лучше не бывает. Она знает ей цену. Патокин просто не сможет устоять…
А если устоит?.. Она ощутила азарт игры. Любит – не любит… Она ждала, когда он подойдет к ней. Ждала и трепетала. Само ожидание будоражило кровь не хуже наркотика…
Патокин не выдержал. Она слышала, как он подходит к ней, ощутила прикосновение. Что-то твердое и горячее ткнулось между ног. Внутри у нее жарко и влажно. И пусто… Сможет ли Юра заполнить эту пустоту. Так, чтобы ее распирало от тесноты. Смог… Какой гигант! А какой напор… Это не кайф. Это круче!..
Сексуальный шторм утих. Кораблик любви о двух парусах перекочевал в спальню. Ветра нет, мент на веслах – гребет тихо, нежно. И Виолетта утихомирилась. Легкая качка доставляет легкое удовольствие…
– А ты не посадишь меня в тюрьму? – неожиданно для гребца спросила она.
Юра чуть весло не утопил.
– За что?
– Но ты же меня в чем-то подозреваешь… Учти, я не хочу в тюрьму. Мне там холодно будет. Без тебя холодно, понимаешь?..
– А в чем ты виновата, чтобы сажать тебя в тюрьму? – Он говорил в такт своих движений.
Получалось очень забавно. Но не очень смешно… Коварный мент, даже на ложе любви ведет следствие. Впрочем, и она с ним не просто так трахается…
– Ни в чем… А вот если бы ты Шурыгина посадил в тюрьму…
Она нарочно оборвала этот разговор. Пусть Патокин понервничает, пусть помается ожиданием. Вдруг Виолетта сдаст своего любовника…
К этому разговору она вернулась не скоро. Сначала сходила в душ, затем сделала коктейль на двоих. Дождалась, когда Юра сам спросит про Романа.
– За что его в тюрьму сажать?
– Ну, ты же думаешь, что он Влада убил.
– А разве это не так?
– Увы, не так.
– Почему «увы»?
– Потому что Шурыгину самое место в тюрьме. Надоел он мне… Ты лучше. С тобой мне хорошо. Нет, честное слово, хорошо. Ты такой…
Виолетта умела грузить мужчин макаронными изделиями. И сейчас она продемонстрировала свое искусство. Юра таял, как снеговик под летним солнцем.
– Знаешь что, а давай Шурыгина на самом деле посадим в тюрьму! – взбалмошно предложила она.
– Ты думаешь, это так просто? Сначала нужно собрать доказательства его вины. Ты же не хочешь говорить, что это он убил Влада…
– Но ведь он же не убивал… А если… А что, если… – Виолетта искусственно затаила дыхание.
Создала видимость сильнейшего душевного волнения. А в действительности кровь у нее холодная, как у змеи…
– Что, если я дам показания? Скажу, что Шурыгин на моих глазах застрелил Влада…
– Он его задушил, – напомнил Юра.
– Да, точно, задушил… В общем, скажу, что Роман убил Влада на моих глазах…
– А может, это не он его убил? Может, кто-то из его телохранителей?.. Или ты видела, что это именно он Влада убил?
Вот скотина! Она к нему по-человечески, от всей души, так сказать, лапшу на уши вешает. А он ее на слове подловить пытается… Значит, он видит в ней дурочку, которую легко обвести вокруг пальца… Хорошо, если он о ней так думает…
– Юра, ты что-то не то говоришь, – мотнула она головой. – Я ничего не могла видеть. Потому что Рома никого не убивал… Но я могу так сказать. И тогда мы отправим его в тюрьму…
– Зачем тебе это?
– Говорю же, надоел он мне хуже горькой редьки. Терпеть его не могу…
– Но ведь ты живешь за его счет.
– А у меня, Юра, все есть. Квартира, машина, три шубки – песцовая и две норковые на выход и в будни… И деньги тоже есть. Хочешь, скажу сколько?.. Сто пятнадцать тысяч долларов! Ты хоть представляешь, какие это деньги!
– Представляю.
– А ты хоть представляешь, каково женщине жить без мужа?
– Никогда не был женщиной.
– Тогда тебе трудно меня понять… Юра, я не хочу, чтобы это была наша первая и последняя ночь. Ты приходи ко мне завтра!
– А Шурыгин?
– Да ну его!.. Я же говорю, это моя квартира. И ему здесь делать нечего!
– Это ты сейчас так говоришь. А придет Шурыгин, ты слова ему не скажешь.
– Ну почему не скажу?.. Хотя, в общем-то, ты прав. Так просто от него не избавиться… Может, мне в самом деле дать ложные показания против него?