– Саладина – загадка, – давал нам потом пояснения руководитель. – Потенциально богатый мир, но реализовать этот потенциал оказалось невозможно. Вы видели, во что превращаются здесь люди. У них нет цели, инициативы, любопытства, желания работать на свое же благо. Новички начинают деградировать на Саладине спустя год-два. Это психическая болезнь. Возможно, дело в неподходящем спектре тамошнего солнца, а может быть, в местной растительной пище – словом, в каких-то планетарных факторах, присущих только Саладине. Уже есть успешные опыты излечения колонистов на Земле, но как только они возвращаются на свою родину, очень быстро следует рецидив…

Он еще поговорил немного о попытках добрых землян спасти положение на Саладине и распрощался с нами. А я подумал об излеченных в метрополии. Сами ли они возвращались в тот ад – или их силой водворяли туда, откуда взяли? Похоже, вопрос риторический. Земле не нужен лишний балласт, по ней и своего балласта бродит предостаточно. Метрополия еще побарахтается, еще сделает сколько-то попыток спасти колонию, ну а если не удастся, то что потом? Закроет Врата?

Вот именно. Можно не сомневаться, метрополия так и поступит. Негласно признает поражение и предоставит колонистов их собственной судьбе. Без признания своей ответственности, без тени раскаяния.

Что ж, спасибо за науку.

Хотя я убежден, что наш руководитель имел в виду внедрить в нас совсем иные мысли: мол, Твердь – далеко не худший вариант, вам есть чему радоваться, ребята! Так помните же, что бывает со слабыми и инертными, и давайте работать ради общего блага, грядущего процветания, триумфальной поступи и так далее. Всякий должен был признать, что свое жалованье наш руководитель отработал честно.

Но уж что у него получилось, то получилось.

Едва выйдя из Врат в Новом Пекине (шум в ушах, легкая мигрень, зато комфортная температура воздуха), я позвонил маме.

– У меня все в порядке, ма! Вернулся.

Она радостно охнула, но не более того. Уже через секунду проявила деловой подход. Иного я от нее и не ждал.

– Сколько у тебя свободного времени?

– А? Ну… дня три, наверное.

– Приезжай.

Вот и весь разговор. Порока женской болтовни ни о чем мама лишена напрочь, а уж ненужных слов по телефону избегает, как чумы. Поэтому понять ее совсем просто: раз говорит «приезжай» – значит, надо ехать, причем немедленно. Я только в общежитие заскочил – и сразу на вокзал.

Не на аэродром же. Самолетами у нас возят либо толстосумов, либо особо ценные грузы, а я ни то, ни другое. Для Администрации я точно не шибко ценен, разве что для себя самого. Ну что ж, Администрация великодушно не возбраняет мне путешествовать самолетом – если я сам его куплю или построю.

Ничего, ничего… Будут у нас на Тверди самолеты для всех желающих. И космические ракеты будут – спутники выводить. Поначалу связные, навигационные и метеорологические, а там посмотрим.

Поезд от Нового Пекина до Новой Джакарты – двенадцать часов. За небольшую мзду кондуктор позволил мне провезти в тамбуре электроцикл, хотя вообще-то ему место в багажном вагоне, которого не было. От Новой Джакарты я рванул на электроцикле напрямик, минуя Штернбург. Мог бы доехать на поезде до Штернбурга и рвануть уже оттуда, но вышел бы крюк, да и раздражала меня скорость движения поезда. Временами мне хотелось выйти из дребезжащего вагончика и подтолкнуть его плечом, чтобы помочь чахлому паровозику. Это ж не езда, а средство для воспитания флегматиков. Несчастные холерики либо перевоспитаются, либо попросту вымрут от исступления.

Как бы то ни было, менее чем через сутки я на последних ампер-минутах заряда аккумулятора въезжал в ворота нашей фермы.

Да… давно я здесь не был. Дом облупился и выглядел жалко. Крыша давно нуждалась в починке. Ограда скотного двора покосилась, ее верхушка шла синусоидой. Там и сям вырос сорный кустарник. Н-да… Подонок я все-таки. Подумаешь, хотел учиться! Подумаешь, мама настаивала на этом! А ферма в запустение придет – тогда как? Уже теперь нужно полгода работать, не разгибая спины, чтобы привести хозяйство в божеский вид!

Дом тоже слегка покосился, как после землетрясения, хотя его точно не было. Твердь вообще малосейсмическая планета. Когда сто миллионов лет назад Северному материку неизвестно зачем вздумалось отколоться от Большого – тогда трясло, наверное, будь здоров. Но теперь у нас тихо, только по периферии обоих континентов иногда потряхивает да еще в окрестностях Бездонного озера. Геологи говорят, что там рифт, который миллионов через двадцать лет порвет Большой материк надвое. Геологи и астрономы горазды пророчить – поди проверь их прогнозы!

Судя по хрюканью и возне в свинарнике, мама кормила скотину. Я было направился прямиком туда, но тут она сама вышла из дома.

– Ларс!

– Мама!

Мы обнялись. Она уткнулась мне в плечо, но уже через секунду стукнула меня кулачком по лбу – не нежничай, мол. Ну да, она у меня такая.

– А в свинарнике-то кто? – спросил я.

– Работник.

– Ого! Работника держишь?

– То поле, что за Сухим ручьем, отдала в аренду. Новые поселенцы, семья целая, народ глупый, хорошо, хоть старательный. Ничего, привыкают понемногу, учатся. Один из них у меня в работниках, я ему плачу половину того, что получаю от аренды.