— Я что-нибудь не уловила? — сделала новую попытку Луиза.

— Она сопротивлялась, Альфредо? — отвлек ее Джек.

— Еще как. Сначала. Но я уговорил ее. Постепенно.

— Чертов хлыщ! — буркнула Натали.

— Звучит заманчиво, — сказал Джек, — Надо будет попробовать.

— Очень дорогое блюдо, — проворчала Натали.

— Нет, не слишком, — проворковал Альфредо.

Повисла напряженная тишина; наконец Альфредо встал, собравшись уходить. Он с подчеркнутой галантностью поцеловал на прощание Луизу, за ней Натали и пожал руку Джеку, выразив надежду, что они как-нибудь пообедают в том же ресторане. Луиза проводила его. Джеку понравился Альфредо, о чем он и сказал, пока Луиза отсутствовала.

— Отвратительный тип, — возразила Натали.

— Почему же?

— Женат, а гоняется за юбками.

— Но он гоняется за Луизой, разве не так?

— Презираю мужчин, у которых не хватает честности уйти от жены, — высказала свое мнение Натали, — если они хотят быть с другой.

— Строгие у тебя правила.

— Что это такое? — спросила вернувшаяся Луиза, подняв с пола страттоновский шлем; потрогала кожаные ремешки, теряясь в догадках.

— Попробуй его надеть, — ласково предложила Натали.

— Не надо! — сказал Джек с такой обеспокоенностью, что Луиза удивленно посмотрела на него. — Я хочу сказать, — добавил Джек, взяв себя в руки, — что потом будет тошнить.

— Правда?

— Он преувеличивает, — успокоила ее Натали. — Примерь его.

— Я надевал недавно, и до сих пор меня немного поташнивает, — предупредил Джек.

— Что, черт возьми, это такое?

— Одна из игрушек, которыми забавлялся наш отец.

Держа шлем в вытянутой руке, Луиза с опаской разглядывала его.

— Так что он с ним делал?

— Давал кому-нибудь, — небрежно сказала Натали, — глотнуть таблетку ЛСД, а потом надевал ему на неделю шлем на голову. Или раздевал хорошенькую девушку и…

— Это нам слышать ни к чему, — перебил ее Джек.

— Очень даже к чему, — не отставала Луиза. — И что он делал?

Не обращая на нее внимания, Натали обернулась к Джеку:

— Я заметила, что ты предпочитаешь игнорировать некоторые вещи. Не касаться их. Говорить намеками. Что это тебе дает? Или просто оберегаешь Луизу?

— Оберегает? От чего?

— Ни от чего особенного, — сказала Натали.

— Даже не понимаю, о чем это ты, — проворчал Джек.

Натали встала.

— Знаешь, Луиза, у нас с тобой был общий знакомый.

— Не может быть!

— Да. Помнишь Ника? Мы с ним давние друзья.

Луиза ошеломленно посмотрела на Джека. Тот почувствовал, как лицо у него вспыхнуло от гнева. Он специально просил Натали не упоминать имени Ника.

— Уже поздно, я ухожу, — сказала Натали. — Приятно было познакомиться, Луиза. Поцелуй за меня Билли.

Джек дернулся, собираясь встать и проводить ее, но Натали положила руку ему на плечо, чтобы он не вставал, бросив: «Сама найду выход». Затем поцеловала его в губы, чуть крепче и чуть дольше, чем следовало, чтобы зародить в Луизе подозрения, и ушла. Они услышали, как под окном затрещал, а потом взревел мотор «веспы» — и стал удаляться тающим зудением насекомого, пока его не проглотил жадный клюв римской ночи.

— «Поцелуй за меня Билли», — передразнила Луиза слишком уж мрачным тоном.

— Не надо, — устало сказал Джек. — Не говори ничего.

Позвольте, пока вы по двадцать минут в день сосредоточиваетесь на разрыве в спектре между синим и фиолетовым, напомнить о том, что говорит наука о цвете Индиго.

Ничего.

И вас, и меня с детства учили, что спектр состоит из семи цветов. Несомненно, вы знакомы с мнемотехникой, искусством запоминания: «Каждый охотник желает знать», [16] разумеется. Так вспомните, разве кто, начиная с незапамятных времен, доказал нам, что в нормальном спектре света действительно семь различных цветов? Во всяком случае, не наука, которая признает, что их только шесть. Обратитесь к своим учебникам по физике и энциклопедиям и обнаружите в них странное нежелание упоминать о неуловимом Индиго. Это член семьи, о котором предпочитают не говорить. Цвет, название которого не осмеливаются произнести. Табу для науки.

Научное понимание природы цвета основано на понятиях оттенка, насыщенности и излучения. Весь видимый свет представляет собой электромагнитное излучение. Разница в длине волны отдельных излучений субъективно воспринимается как «оттенок». Оттенки красного и фиолетового находятся на противоположных краях видимого спектра, потому что имеют разную длину волны. Длина волны красного — 0,000030 дюйма, фиолетового — 0,000014. Между этими двумя крайними точками ясно различимы четыре варианта волн, или полос (оранжевая, желтая, зеленая, синяя). Если бы их было пять, то есть всего семь, тогда был бы и Индиго! Но их не пять. Почему?