Когда я поднимаюсь, чтобы уходить, она предлагает мне заглядывать еще, и я отвечаю, что постараюсь. И не кривлю душой. Даже странно, почему я не сделала этого раньше: Люси неплохой человек, и у нее, как и у меня, нет никого в Лондоне.

Она провожает меня до двери, мы прощаемся.

И тут я замечаю кое-что на журнальном столике. Наклоняюсь, чтобы рассмотреть.

Театральная программка.

Мне и в голову не приходит что-то подозревать, просто название знакомое.

— «Принцесса Ида»? — читаю я.

— Да, — переводя взгляд на стол, отвечает Люси. — Я ходила на прошлой неделе.

— Правда?

— Такое удовольствие! — признается она. — Обязательно сходите, если получится.

— Я собиралась, да не вышло.

— Знаете, — говорит она, — а ведь какое странное совпадение, что вы ко мне заглянули!

— Совпадение? — Я почему-то холодею.

— Ни за что не догадаетесь, с кем я была в театре. Боюсь, долго гадать не придется.

— С Альфредом Стиплом. Вы помните Альфреда? Из Ривертона?

— Да, — выдавливаю я.

— Все вышло неожиданно. У него оказался лишний билет. Кто-то в последний момент не пришел. Альфред вспомнил, что я в Лондоне. Мы наткнулись друг на друга около года назад, и у него остался мой адрес. В результате, мы пошли вместе — жаль было бы, если бы билет пропал, сами знаете, сколько они стоят.

Мне кажется или румянец, проступивший на бледных веснушчатых щеках, и впрямь делает ее похожей на нескладную девчонку? И это притом, что она лет на десять старше меня…

Я заставляю себя кивнуть в знак прощания, пока она закрывает за мной дверь. Где-то гудит автомобиль.

Альфред, мой Альфред водил чужую женщину в театр. Развлекал ее, потом повел ужинать и проводил до дому.

Я спускаюсь по лестнице.

Пока я искала его, бегала по улицам, он зашел сюда и попросил мисс Старлинг пойти с ним вместо меня. Отдал ей мой билет.

Я останавливаюсь, прислоняюсь к стене. Зажмуриваю глаза, стискиваю кулаки. Не могу отогнать ужасное видение: они вдвоем, веселые, наслаждаются чудесным вечером. Вечером, о котором мечтала я. Невыносимо.

Неподалеку что-то шуршит. Открываю глаза. У подножия лестницы стоит хозяйка, скрюченной рукой держится за перила и, поблескивая очками, смотрит на меня. На недобром лице — неизъяснимое удовольствие. Конечно, он пошел с ней, — говорит ее взгляд, — зачем ему ты, если он может сводить в театр такую девушку, как Люси Старлинг? Слишком ты зарвалась, дорогая, слишком зазналась. Надо было слушать маму и знать свое место.

Мне хочется залепить ей оплеуху.

Я одолеваю оставшиеся ступеньки, проскакиваю мимо хозяйки и вылетаю на улицу.

И клянусь себе никогда больше не приходить к мисс Люси Старлинг.

Ханна и Тедди ругаются из-за войны. Сейчас весь Лондон делает то же самое. Прошло уже достаточно времени, и хотя горе не иссякло — оно никогда не иссякнет — люди уже способны оценить трагедию со стороны.

Ханна делает маки из алой папиросной бумаги и черной проволоки, а я помогаю. Мысли заняты другим. Я никак не заставлю себя забыть об Альфреде и Люси Старлинг. Я и растерялась, и расстроилась, но больше всего обиделась, что он так легко нашел мне замену. Написала ему письмо, однако ответа пока нет. Мучает чувство странного опустошения, по ночам, в темноте моей одинокой комнаты на меня нападают неожиданные слезы. Днем легче, я отгоняю мрачные мысли, надеваю маску преданной служанки и стараюсь быть самой лучшей камеристкой на свете. Иначе и жить не стоит. Без Альфреда Ханна — единственное, что у меня осталось.

Маки — новое увлечение Ханны. Это маки с полей Фландрии, [20] объясняет она, как в стихотворении одного канадского медика, который так и не вернулся с войны. Они помогут нам не забыть об убитых.

Тедди считает ее занятие чепухой. Несомненно, погибшие не зря принесли себя в жертву, но сейчас пришло время двигаться дальше.

— Не было никакой жертвы, — откликается Ханна, сворачивая очередной цветок. — Одни потери. Их жизни пропали даром. Тех, кто остался там, и тех, кто вернулся — живых мертвецов, сидящих теперь на улицах с бутылкой в обнимку и шляпой для милостыни.

— Жертвы, потери — какая разница! — раздражается Тедди. — Не цепляйся к словам.

В ответ Ханна обзывает Тедди бестолковым и советует приколоть к пиджаку один из маков. Не поднимая глаз, она добавляет, что это могло бы помочь уладить недоразумения с прислугой.

В последнее время под лестницей неспокойно. Ллойд Джордж отметил заслуги Саймиона во время войны. Некоторые слуги сами воевали, у других погибли отцы и братья, и они с презрением относятся к «послужному списку» хозяина. Людей, вроде Саймиона и Тедди, не любят. Поговаривают, что они делали деньги на чужой смерти.