Я постояла, вдыхая аромат большого города. Запахи бензина и свежего навоза. Запрокинула голову, чтобы увидеть все шесть этажей огромного дома. Он был построен из коричневого кирпича, по обе стороны от парадного крыльца высились колонны. Кругом стояли точно такие же здания. На одной из колонн красовалась цифра 17. Номер семнадцать по Гроувенор-сквер. Мой новый дом, в котором я наконец-то стану настоящей горничной-камеристкой.

Вход для слуг представлял из себя ряд ступеней, ведущих с тротуара на цокольный этаж и отгороженных черными чугунными перилами. Я подхватила сумки и зашагала вниз.

Из-за закрытой двери донеслись приглушенные, но несомненно сердитые голоса. В окне мелькнула спина какой-то женщины, ее манера держаться (нахальная — сказала бы миссис Таунсенд) и выбившиеся из-под шляпы светлые кудряшки говорили о молодости. Она ругалась с невысоким толстым мужчиной, красным от гнева.

Жестом победительницы девушка закинула за спину сумку и шагнула к двери. Не успела я отодвинуться, как она распахнула ее, мы столкнулись нос к носу и ошалело уставились друг на друга, словно на отражения в кривом зеркале. Девушка опомнилась первой: она громко расхохоталась, забрызгав слюной мою шею.

— А я-то думала, сейчас трудно найти горничную! Что ж, добро пожаловать! Меня-то больше не заставишь скрести чужие дома за жалкие гроши!

Она обошла меня и потащила сумку вверх по лестнице. Остановилась, обернулась и крикнула:

— Прощай, Иззи Баттерфилд! Бонжур, мадмуазель Изабелла!

Разразившись очередным взрывом смеха и театрально взмахнув юбками, она исчезла. Я даже не успела ответить. Объяснить, что я не простая горничная, а самая настоящая камеристка ее светлости.

Я постучала в открытую дверь. Никто не ответил, и я вошла. В доме явственно пахло воском (хотя не тем, к которому я привыкла, фирмы «Стаббингз и K°») и картошкой. И еще чем-то — приятным, но незнакомым.

Давешний мужчина стоял у стола; за его спиной, положив ему на плечи руки с красными скрюченными пальцами, стояла тощая женщина. Они дружно повернулись ко мне. У женщины под левым глазом красовалась огромная черная родинка.

— Добрый день, — поздоровалась я. — Я…

— Добрый? — переспросил мужчина. — От нас сбегает уже третья горничная, через два часа в доме прием, и вы хотите, чтобы я считал сегодняшний день добрым?

— Ну хватит, успокойся, — сказала женщина. — Эта Иззи — настоящая дрянь. Хочет податься в гадалки — видали вы? Если у нее есть хоть капля таланта, я — царица Савская. Рано или поздно ее придушат обманутые клиенты. Вот увидишь!

Она заявила это с плохо скрытым в голосе торжеством и с такой злобной улыбкой, что мне стало страшно. Захотелось повернуться и уйти, откуда пришла, но на память пришел совет мистера Гамильтона: надо поставить себя правильно с первой минуты. Я откашлялась и, собрав всю свою уверенность, сказала:

— Меня зовут Грейс Ривз.

Двое у стола с недоумением глядели на меня.

— Я новая камеристка.

Женщина выпрямила спину и, прищурившись, заявила:

— Хозяйка не упоминала ни о какой новой камеристке.

— Как… не упоминала? — заикаясь от изумления, проговорила я. — Мне… мне точно известно, что она отправила письмо с распоряжениями. Из Парижа. Я сама относила его на почту

— Париж? — переглянулись они.

И тут мужчина как будто что-то вспомнил. Торопливо закивал и снял руки женщины со своих плеч.

— Конечно! — сказал он. — Мы ждали вас. Меня зовут мистер Бойли, я тут, в семнадцатом номере, дворецкий, а это — миссис Тиббит.

— Очень рада познакомиться, — смущенно кивнула я. Дворецкий и миссис Тиббит по-прежнему смотрели на меня весьма странно. — Я очень устала с дороги. Не будете ли вы так добры позвать горничную, чтобы она показала мне мою комнату?

Миссис Тиббит так поморщилась, что кожа вокруг родинки пошла складками.

— Нет у нас больше горничной. Пока нет. Хозяйка… то есть, миссис Эстелла Лакстон никак не может найти подходящую.

— Да, — подтвердил мистер Бойли и недовольно сжал губы. — А у нас сегодня прием. У меня каждая пара рук на вес золота. Мисс Дебора не терпит изъянов.

Что это еще за мисс Дебора? Я нахмурилась.

— Моя хозяйка, молодая миссис Лакстон, не упоминала ни о каком приеме.

— Разумеется, — согласилась миссис Тиббит. — Она и не могла. Это сюрприз к возвращению мистера и миссис Лакстон после медового месяца. Мисс Дебора и ее мать готовили встречу несколько недель.

К тому времени, как прибыл автомобиль Тедди и Ханны, вечеринка была в полном разгаре. Мистер Бойли получил распоряжение отправить меня к дверям: встретить молодых и проводить их в бальный зал. Как правило, это обязанность дворецкого, объяснил он, но сегодня он очень нужен мисс Деборе.

Я отворила дверь и впустила хозяев. Тедди сиял, Ханна казалась усталой — неудивительно, после визита к Саймиону и Эстелле.

— Я до смерти хочу чаю, — объявила она.

— Не так скоро, дорогая, — отозвался Тедди. Он скинул мне на руки пальто и чмокнул жену в щеку. Она, как обычно, чуть отстранилась.