Ждать Стужа больше не могла.

— Умри же, Тогрин Синтелл! — Она занесла Жало Демона для удара. — Будь ты проклят!

— Она у Онократоса! — Тогрин вскинул руки, чтобы защититься от кинжала. — Возможно, она еще жива! Я не знаю. Ищи Онократоса в Кефалении. Умоляю, пощади меня!

С того самого момента как Стужа достала кинжал из серебряных ножен, она знала, что Тогрин обречен. Она была не в состоянии противиться силе этого оружия. Жало Демона взвился, ударил и насытился кровью.

В тот же миг все крики смолкли. В зале воцарилась тишина.

Тогрин захрипел, пытаясь сделать последний вдох. Через секунду его посиневшие губы разомкнулись, и вопль раздался снова. Все души, обитающие в аду, кричали ртом одного-единственного человека.

Это длилось всего несколько мгновений, Стужа вытащила кинжал из тела Тогрина. Его кровь брызнула Стуже на кулак, испачкала рукав и залила сверкающие изумруды.

«Он должен напиться крови — либо крови твоего врага, либо твоей собственной». В этом были сила и проклятие кинжала.

Заслуживал ли даже такой злодей, как Тогрин Синтелл, подобной участи?

Грохот сапог и звон стали в мгновение ока вывели ее из задумчивости. Жуткий крик, заставивший солдат замереть в изумлении, стих. На их глазах убили монарха. Сгорая от стыда и гнева, они ринулись вперед, чтобы отомстить за него.

Стужа поскорее сунула кинжал обратно в ножны — если этого не сделать, он быстро обретет прежнюю силу. Солдаты уже подбежали к самому подножию лестницы из слоновой кости. Они жаждали ее крови. Одним прыжком девушка оказалась за троном и подняла Руку Славы высоко над головой.

Стражники замерли в броске, зачарованные пятью огоньками. Копье упало на пол, за ним меч. Щит со звоном стукнулся о каменные плиты, покатился на ободе и, описав небольшой круг, замер. По телу Стужи побежали мурашки, когда она взглянула на солдат. Они заснули стоя, словно резные статуи, поддерживавшие своды зала.

Девушка спустилась до половины лестницы, держа Руку, как факел. Она внимательно заглядывала в лицо каждому из солдат. Вот спит Трас Суртиан с мечом в руке, спит, мирно закрыв глаза. Стужа посмотрела на капитана, затем на свой пятисвечник. Она не хотела использовать волшебство против Траса. Когда-то Стужа отказалась от обращения к колдовским чарам, сначала это произошло против ее воли, но затем вдали от магии она почувствовала облегчение. И вот теперь ей вновь пришлось ступить на этот путь.

— Присоединяйся ко мне, Трас, — прошептала Стужа своему другу на ухо, хотя совсем не была уверена, что он ее слышит. — Аки жива.

Но так ли это на самом деле? Тогрин сказал только, что Аки у человека по имени Онократос. Кто он? Тот самый старик в черном плаще, которого Стужа видела в тронном зале в день исчезновения Аки? Тогда он наверняка колдун, а может быть, маг. Но что колдуну нужно от ребенка? От ответа, пришедшего ей в голову, Стужу охватил ужас. Она обернулась и взглянула на бесформенное тело Тогрина, сползшее с трона.

— Подожди немного. Если твой Онократос тронул ее хоть пальцем, скоро я пришлю к тебе твоего дружка, — пообещала она духу Тогрина.

Стужа оставила Руку на верхней ступени лестницы, не желая больше таскать с собой эту мерзость. Рука вот-вот догорит, к тому же все равно на рассвете все проснутся. А выбраться из города Стужа могла и без нее.

На следующий день, когда солнце стояло в зените на чистом синем небе, Стужа сидела скрестив ноги на берегу журчащего ручья. Она опустила руки в прохладную воду, затем обтерла влажные от пота лоб и шею. Несколько капель упали под рубашку, приятно холодя тело.

Сощурившись, Стужа посмотрела на простиравшуюся внизу равнину и заметила скачущего на коне всадника.

С вершины холма она могла видеть всю западную часть равнины, откуда прискакала сама. Она весело улыбнулась. Местные жители называли эти холмы в Китри горами. Муравейники-переростки, большие кучи грязи, покрытые травой да редкими, пробившимися кое-где сквозь каменистую почву деревьями. Но уж никак не горы. Крильский хребет в Роларофе — вот это горы. Но не Китри.

Всадник приближался, теперь он перешел на галоп.

Он следовал за девушкой с рассвета. Стужа не стала запутывать следы, просто подгоняла Ашура, чтобы успеть доскакать до холмов. Здесь расправиться с врагом было нетрудно, если в этом будет необходимость.

Единорог шумно жевал чахлую траву.

— Обжора, — побранила она его. — Я ведь тоже еще не завтракала. — Ашур не обратил внимания на ее слова и приступил к следующему пучку.

Стужа растянулась на берегу, зачерпнула рукой воды из Ручья и стала пить. Ручей, сбегавший с холма, журчал так же громко, как урчал ее пустой желудок. Девушка снова припала к воде. Это должно несколько притупить чувство голода. Она вытерла губы и села.