Шрифт:
– И о чем ты хотел поговорить?
– Ну, о жизни. Как ты жила-поживала, все такое. Но это так, чисто из интереса...
– А деловой интерес в чем заключается?
– Так это, говорю же, фирма у тебя не слабая. Товар качественный, место хорошее, работаете с умом...
– А если короче?
– Ну, если короче, то дело к ночи...
– Ага, к солнечному затмению, – криво усмехнулась Юля. – «Крышу» поставить хочешь?
– Ну, не то чтобы хочу...
– А кто ты такой?
– Да я-то серьезных людей представляю...
– А сам по себе ты кто?
– Да тоже не с бухты-барахты... Я ж на зоне три года топтался, в авторитете откинулся. И здесь, в Москве, не слабо поднялся... Но разговор не обо мне. О людях, которых я представляю. Серьезные люди, очень серьезные люди...
– Не нагоняй туман, и так тошно. Достали меня ваши «крыши»...
– Да знаю, что достали... – в мрачном раздумье кивнул Артем. – Машук на ваш салон наехал. Нет Машука. Чимкент – нет Чимкента. Баян с братвой сгинул...
– Но я-то здесь при чем?
– Вот и я думаю, при чем?.. Муж твой где служит?
– Где надо, там и служит...
– Да ты не хорохорься, не надо. Мы ж если взялись, все равно узнаем, что да как... Так что лучше сама скажи.
Юля и сама понимала, что если братва возьмется за дело, то сможет вычислить Дениса. Достаточно проследить за ним. А где он живет, узнают через нее. За ней следить будут... А это ей ни к чему.
– И скажу. Главное разведывательное управление.
Уши сдавило тяжелое напряженное молчание. Артем молчал не меньше минуты, переваривая полученную информацию.
– Не врешь? – озадаченно спросил он.
– Зачем?
– Да, незачем... Все равно ведь узнаем. А ты не глупая... Теперь все ясно.
– Что, ясно?
– Да почему братва гибнет... Значит, вот какая «крыша» у тебя...
– Тебе ясно, но мне-то ничего не ясно...
– Да ладно тебе, не колотись. Никто тебе предъявлять не будет. Чимкент со своей отморозью – чисто нарыв гнойный. Никто не подпишется, не боись...
– Да я и не боюсь...
– Ну да, с такой-то «крышей»...
– Не понимаю, о чем ты.
– Ладно, не понимаешь... Ну да, я бы на твоем месте не кололся. Вдруг я из ментовки.
– Да по мне хоть из цирка. Перед законом я чиста. И муж мой тоже...
– Ну да, и ворованными тачками не торгуете?
– Представь себе, нет.
– Не представляю, но верю. Тебе верю... Слышь, Юль, ты чего такая напряженная, а?
Из мрачного, продуманного братка Артем снова превратился в задорно-бесшабашного молодца, каким помнила его Юля в пору своей шальной юности.
– Расслабься! – широко улыбнулся он.
Зубы коричневые с желтизной, две золотые фиксы... Не похоже было, что он в милиции служил. Скорее срок отбывал...
– Помнишь, как мы в баньке веселились, а?
– Помню, – укоризненно глянула на него Юля. И тут же улыбнулась, дурея от собственных воспоминаний. – Но плохо...
Действительно, так оно и было... Парней у нее всегда хватало – с кем-то дружила, кого-то держала про запас, а с кем-то откровенно беспутничала. Голова легкая была и пустая – вакууму много, вот и заполняла она его вином дешевым и гулянками... Один беспутный дружок в баньке предложил ей попариться. Она не отказалась. Пришла, а там еще двое. Ей бы уйти, а она портвейн наравне со всеми пить. Помнила, как пошла париться со своим дружком. Но плохо помнила, как тот поменялся местами с Артемом. Зато отлично помнила, как гуляла с ним уже после того. Артем кобелировал напропалую – то с одной, то с другой. Но и на Юлю его хватало. Любвеобильным парнем был...
– Но ведь было, – заигрывающе усмехнулся он. – Знаешь, я вот вспоминаю всех своих подруг, точно тебе скажу: лучше тебя никого никогда не было...
– Зачем же Радику меня сдал? – огорошила его Юля. – Тогда, в учебке...
– Тебя?! Радику?.. Он же мне другом был. Настоящим другом... Я тебе больше скажу: таких друзей, каким он был, у меня больше не было... А он тебя любил. А когда ты в учебке появилась, ну, с мужем, так он совсем с катушек съехал... Чуть не убил меня, когда узнал, что я к тебе хожу... А он пацан очень крутой. Сила в нем зверская... Да и не в том дело. Все-таки друг... А это, ну то, что тебя сдал... Так ты ж не вещь, чтобы тебя в прокат сдавать. Сама же в кайф вошла... Он же нравился тебе, да? Скажи, что нравился...
– Да так... – пожала она плечами.
– А кто больше нравился: я или он?
– Что, ностальгия проснулась?
– Ага... Ну так кто: он или я?
– А если скажу, что ты?..
– Да можешь не говорить. И так знаю, что я... А остановилась ты на нем... Меня прокинула, да?
– Я еще Радику сказала, что с детством завязала. Думала, в последний раз, а тут Денис...
– Да, история... Знаешь, что самое обидное. Ладно, из-за тебя с Радиком разодрались, дело житейское, то да се. Другое плохо. Он, когда в Афган уходил, думал, что это я его тогда мужу твоему сдал. А я и не оправдывался. Знал, что не поверит, потому и молчал... А там все против меня было. Курить ночью выходил? Выходил. Значит, в дежурку мог сбегать. И в штате, под Бубенцовым остался... Самое смешное, что Радик ушел, а через неделю я за ним, в Афган... Я слышал, он под Гардезом стоял. А я под Гератом, совсем другая сторона... До дембеля месяц оставался, а тут беда – кишлак по запарке спалили. Думали, пронесет, а ни фига – прокуратура, трибунал, все такое. Кто-то на дембель, а я на зону. Такие вот дела. Даже не знаю, вернулся Радик или нет... Ты не знаешь, жив он или нет? Вы ж в одном классе учились...