Хозяин квартиры сидел на корточках, спиной к Джулии. Пола касались только его ступни. Он драил пол жесткой щеткой. Джулии показалось, что это артист, изображающий муравьеда. Из одежды на нем были только джинсы. С потолка свисала яркая лампа — слишком яркая для такого тесного помещения; почти все пространство занимала огромная кровать. Повсюду валялись книги, одежда и всякий хлам. К стенам были прикноплены карты и фотографии. В такт движениям швабры хозяин декламировал что-то на непонятном языке. У него был мелодичный голос, и Джулия уловила в его непонятной речи скорбь и горячность. Она даже заподозрила в нем религиозного фанатика.

Пол был черным от воды. Человек потянулся к ведру и окунул туда щетку, чтобы она впитала пенистую жидкость. Джулия не сводила с него глаз. Через некоторое время до нее дошло: он без конца трет одно и то же место. По краям комнаты паркет оставался сухим.

Джулия совсем растерялась. Нужно было начинать разговор, но она не знала, как подступиться. Потом обругала себя, что трусит хуже Мыши, и это ее подхлестнуло.

— Извините, пожалуйста, — негромко выговорила она.

Хозяин как раз сунул руку в ведро, но от неожиданности дернулся, ведро опрокинулось — и мыльная вода разлилась по всей комнате.

— Ой! — вырвалось у Джулии. — Ой, простите, простите! Давайте я…

Через растекающуюся лужу она ринулась в ванную и выскочила с охапкой полотенец. Человек по-прежнему сидел на корточках, не спуская с нее изумленного, полуобморочного взгляда. Джулия пыталась остановить потоп, используя полотенца как мягкие запруды или мешки с песком. Ей пришлось, бормоча извинения, бежать в ванную за новой кипой. Мартин проглотил язык — настолько его заворожили эти решительные действия и неустанные извинения. Ее розовый халат разошелся, волосы растрепались. Она стала похожа на маленькую девочку, которая в одной пижамке кружится на чертовом колесе. Глядя на ее голые ноги, Мартин порадовался, что к нему нагрянула эта очаровашка в одних трусиках и старом халате; притом что она явилась без приглашения, видеть ее было приятно. Гложущая тревога отступила. Мартин вытер руки о штаны. Джулия осушила лужи, собрала все полотенца и бросила их на дно ванны. Довольная собой, она вернулась в спальню и увидела, что Мартин по-прежнему сидит на корточках, сложив руки на груди и глядя на нее снизу вверх.

— Мм, привет, — сказал Мартин.

Он подал ей руку, Джулия ухватилась за нее и потянула вверх. Она заметила, что рука у него кровит. Мартин ожидал, что они просто обменяются рукопожатием, и сам удивился, когда оказался на ногах. Джулия, в свою очередь, удивилась, что Мартин в такой хорошей форме. Перед ней стоял подтянутый мужчина средних лет в роговых очках, сбившихся набок. Острые колени и локти делали его угловатым. Волосяной покров на груди отсутствовал. Джулия отметила некоторую впалость грудной клетки. Она покраснела и подняла глаза. У него были короткие, тронутые сединой волосы. И доброжелательный вид.

— Меня зовут Мартин Уэллс, — представился он.

— Я — Джулия Пул, — сказала Джулия. — Ваша соседка снизу.

— Ах да. И вам… стало одиноко?

— Нет, понимаете, у нас протечка… Наша кровать стоит точно под этим местом, и с потолка хлынула вода, ну, мы и… в общем, проснулись.

Мартина бросило в краску.

— Виноват. Я вызову мастеров. Ремонт — за мой счет.

Джулия обвела глазами ведро, щетку, мокрый пол.

Потом озадаченно посмотрела на Мартина.

— А что вы делаете? — спросила она.

— Уборку, — ответил Мартин. — Пол мою.

— Руки у вас до крови растрескались, — сказала ему Джулия.

Мартин покрутил перед собой руки. От долгих часов бултыхания в моющем растворе ладони покрылись кровоточивыми трещинами. Кожа стала блестящей, багрово-красной. Он покосился на Джулию. Та оглядывала спальню и задержала взгляд на штабелях коробок, выстроившихся вдоль стен.

— А в коробках у вас что?

— Вещи, — ответил он.

Джулия забыла о приличиях:

— Так и живете?

— Да.

— Видно, у вас пунктик насчет чистоты. Как у Говарда Хьюза. [43]

Мартин не нашелся что ответить и еще раз выдавил:

— Да.

— Прикольно.

— Мм, нет, вовсе нет. — Мартин сходил в ванную, достал из шкафчика тюбик крема и смазал руки. — Это болезнь.

Лоснящимся от крема пальцем он поправил очки. Джулия поняла свою бестактность.

— Простите.

— Ничего страшного.

Повисла неловкая пауза; они избегали смотреть друг на друга.

Джулия занервничала. «Точно: псих». А вслух сказала:

— Пойду к себе. А то Валентина беспокоится.

Мартин кивнул.

— Извините за эту протечку. С утра первым делом позвоню и вызову мастеров. Я бы и сам спустился, но…

— Но что?

— Я из квартиры не выхожу.

Джулия испытала разочарование, хотя минуту назад готова была спасаться бегством.

— Как, вообще никогда?

— Это из-за… моего заболевания. — Мартин улыбнулся. — Не смотрите на меня так. Лучше сами приходите ко мне в гости — милости прошу. — Он повел Джулию среди лабиринта коробок. Остановившись в прихожей, подождал, пока Джулия откроет входную дверь и выйдет на площадку. — Надеюсь скоро вас увидеть. Зайдете на чашку чая? Может, прямо завтра?